Чтобы вы могли понимать ещё кое-что очень важное для вас, я немного добавлю о проблеме апатии. Есть две разные группы людей, безразличных ко всему живому, в первую очередь к самим себе. Одни называются хорошими людьми, другие называются плохими людьми.
Сначала о тех, кого принято называть плохими людьми.
Если один человек убивает другого, его судят, если он признал, что убил; но если не признаёт, что виноват, то это не он говорит так. Так говорит его апатия.
Убийцей становится человек, которого с детства духовно убивают: обвинением, осуждением, унижением, стыдом, пренебрежением. В один момент из состояния сверхчувствительности, в котором мы находимся, слава богу, он просто перешёл в состояние безчувственности ко всему живому. Если у вас есть возможность разговаривать в тюрьме с преступниками, которые убили одного или многих людей, вы согласитесь, что они все как один говорят: «Этих негодяев и надо было убить; и так как никто другой этого не сделал бы, то это должен был сделать я».
Два года назад я побывала с лекциями во всех эстонских тюрьмах, и у меня была возможность услышать эти доводы.
Преступники были поражены, почему я не удивляюсь. Так как я пошла в ужасное для себя место, я тщательно посмотрела вперёд, чтобы там не попасть в беду. И так я им это и объяснила.
И каждый второй из них подходил, обнимал меня, плакал и говорил: «Это невероятно, потому что первый раз в жизни я встретил маму».
Когда ребёнок делает ошибку, мама не имеет права судить этого ребёнка. Маме, даже если её ребенок самый ужасный убийца в мире, нужно прижать этого ребёнка к груди, погладить по голове, приласкать, а после этого из любви наказать. Это наказание ребёнком будет воспринято правильно: Ребёнок, может даже с одного раза, превратится снова в человека.
Найдите мне такую маму, и я, действительно, опущусь на колени перед ней.
Когда-то, года два назад, я смотрела телевизионную передачу из женской тюрьмы в Эстонии. Эта была история о женщине, которая убила мужа, потому что он был совершенно дикий и ужасно её ревновал. Жена была беременна, а муж ревновал, считал, что она гуляет, потому что его мама гуляла. Для него все женщины — гулящие. И он сам гулял, потому как что делать с беременной женщиной, которая не допускала мужа к себе. Грешные женщины боятся жить во время беременности половой жизнью. Этим они лишают себя, мужа и лишают ребёнка папы. Они любят ребёнка и не понимают, что для женщины самое важное — любить в первую очередь мужа.
Если женщина умеет любить прежде всего мужа, то он не станет делать плохого. Но если жена относится к мужу как к собственности, то он начинает бороться за свою жизнь с безрассудным смертельным страхом пленника. Так возникает злоба. Источником рассудительности и счастья служит любовь, двигателем которой является женщина.
Человеческая любовь к ближнему не может стать разрушительной силой. Такое превращение может произойти только с собственнической любовью, при которой использованную вещь швыряют в угол за ненадобностью. Душевная любовь, созидающая семью, с годами растёт. А эмоция, которую считали любовью, и которая послужила основой создания семьи, гибнет. Эмоции хоть и необходимы с человеческой точки зрения, но они вызывают стрессы и губят любовь.
Женщина, освободись от эгоизма, тогда тебе откроется правильное понимание жизни! Откажись от мнения, будто женщина всегда права! Твой ребёнок хочет жить и быть счастливым.
Труднее всего сейчас приходится детям, потому что их чистой душе грозит уничтожение. Потребительский культ человеческого тела стал для подростков мерилом ценности человека. Только в том доме, где родители любят друг друга, дети подсознательно чувствуют, что такое душевная любовь, и умеют ценить это чувство превыше всего, даже если случится им поддаться искушению и навлечь на себя болезненный урок.
Ребёнка любить можно в сто раз больше, чем мужа, если это вообще можно считать любовью. Но когда жена любит мужа, то это как будто одна половина ребёнка любит другую его половину. И такой ребёнок — полноценный счастливый человек.
Итак, ошибки сделали оба. Это я говорю с духовной точки зрения. Но она говорила, как это видела. Она начала защищать свою беременность, ребёнка от мужа, которого разлюбила, а муж это очень болезненно воспринимал. Потому что он считал, что его никогда не любили, потому что мама ставила всех пьяниц на первый план, а он — её ребёнок — оставался где-то там, позади. И однажды, когда муж опять ударил жену, женщина ночью просто зарезала его. Темперамент такой.
Её судили. Женщина родила в тюремной больнице ребёнка. Она говорила, какая была радостная, первый раз в жизни чувствовала себя счастливой, потому что её мама пришла в тюрьму перед судом, прижала её к груди, говорила ласковые слова и не ругала, не называла проституткой, как муж. На следующий день был суд, дали слово маме, мама, очень празднично одетая для этого важного события, куда она пришла доказывать обществу своё преимущество, поднялась и громко сказала, что требует для дочки высшей меры наказания.
У меня прямо дыхание перехватило от сочувствия к этой женщине. И действительно, мне очень долго пришлось освобождать женский пол, чтобы не ненавидеть всех этих женщин, которые считают себя святыми Девами Мариями. И полагают, что имеют право показывать пальцем на других. Главное, чтобы все хлопали: ой, какая ты хорошая мама и какая у тебя плохая дочка!
Другая группа людей, находящихся в апатии, — так называемые хорошие люди.
Я долго-долго не понимала людей, которые без перерыва обвиняют, ищут в других только отрицательность, унижают, ругают других тихо или громко… Я даже лучше понимаю тех людей, кто орёт друг на друга, потому что они свою «помойку» просто не могут уже держать внутри. Сразу видно, что психика у человека нарушена.
Но я не понимала таких, одна из которых как-то оказалась у меня на приёме.
Сидит такая приятная-приятная, образованная, гладенькая, красивенькая пожилая женщина. Говорит тихим приятным голосом. С глазами, полными слёз, рассказывает, как она всю жизнь страдала, потому что все вокруг такие плохие. И говорит, говорит… А я думаю: ну почему я не закрою ей рот? Почему не выскажу сразу: «Вот такие ваши стрессы — пожалуйста, идите домой и начинайте их освобождать»? Вы знаете, когда я к какой-то гадости очень спокойно отношусь, значит, там какая-то изюминка мне очень нужна, и я просто даю возможность прийти этому пониманию. В какой-то момент я почувствовала, что сочувствую этому человеку.
Сочувствие — то единственное, что позволяет чутко воспринимать чувства другого. И вы знаете, я почувствовала такое, что потом полгода никому ни капельки и не сочувствовала. Это было ужасное чувство. Знаете, это была такая сумасшедшая пустота на душе, которая заставляет кричать, это вакуум, это как будто человек в дыре, где ничего нет. А лавина падает, и неважно, что падает: камни или большие куски золота. Всё плохо, абсолютно всё, а человек вакуумом всё это к себе притягивает. Я поняла, что делает с человеком апатия.
Эта женщина тоже жертва, жертва добрых намерений. Её с рождения воспитывали, выращивали добрым человеком, и она добрая. Она говорит про свои страдания только тем, кто не спешит и кому очень нужно что-то понять. И поскольку таких маловато, то эти люди не могут никому ничего никогда говорить. А от апатии до эгоизма — полшага.
Итак, этот добрый человек, который героически страдает из-за того, что в мире существует столько плохого, просто заболевает раком. Потому что он ведь лично виноват, если существует хоть что-то плохое. Ему стыдно за то, что он не сделал всё хорошим. Он сам хорошего не хочет, он живёт для других, его нет, он пустое место, вакуум.
И так кончается человеческая жизнь. Из этого же начинается человеческая жизнь. Не было бы чувства вины, мы бы не реинкарнировались.
Жизнь на планете началась в результате большого взрыва. Всё начинается с большого взрыва, из вакуума. И жизнь каждого человека тоже начинается с такого взрыва, потому что наша жизнь начинается не с материального момента зачатия, а наша эта жизнь начинается, когда мы в прошлой жизни умерли, когда душа вышла из тела. А это всё нормально. Так устроена жизнь. И привести эту жизнь в порядок мы все можем, это нам по силам. Никому не даётся ноша больше, чем мы можем нести.
Главное, чтобы мы сами свои стрессы не выращивали до такой степени, что уже не можем их выносить.
Продолжим тему депрессии. Я не завершила ее вчера специально, чтобы вы немножко «поварились» в ней.
Вы из вежливости вчера не протестовали, когда я говорила про сенситивность. Поскольку вы ещё не научились воспринимать всё в одном, то если вам что-то сейчас скажут, то, что говорилось ранее, уже забыто.
Я говорила много раз: нет хорошего человека, нет плохого человека — есть просто человек. Нет ничего только хорошего, нет ничего только плохого. Всё просто такое, какое есть. А как только говорю, как один стресс развивается, как количественно растёт, как переходит в новое качество, у которого другое имя, — сразу, бац, как будто выбросила бомбу дерьма. Ой, как воняет. Многие-многие испачкались, а я ведь вчера говорила, что вы, здесь сидящие, все очень чувствительные люди. Скажите: святые, они что, сплошные депрессивные, что ли? Убегали от нас туда?
Рисуем опять коридор нормы (коридор здоровья) и коридор патологии.
Депрессия — это такие высокие волны. Те, что выходят за верхнюю границу коридора патологии, — это уже сумасшествие, правильно? Это духовная смерть, а физическая смерть — в нижнем коридоре патологии.
И нам нужно освободить те стрессы, от которых у нас депрессия. Мы чувствуем себя такими виноватыми! А как делает святой? Святой потому и святой, что, может быть, реинкарнировался больше, а может быть, научился за одну жизнь большему, потому что не торопился. Период резких колебаний жизненной энергии у него закончился, а теперь наступил другой период — когда амплитуда его волны жизни очень спокойна, невелика. Вот маленький какой-то ветерок подул на святого, а он уже размышляет, что это значит, какая это информация. И дальше не бегает, сядет и медитирует 24 часа подряд, а если не понимает, то сидит ещё 24 часа, и ещё может быть, больше, — пока не поймёт.
Когда мы занимаемся собой, тогда мы тоже на таком пути, тогда мы спокойны не внешне, оттого, что всё подавили, а внутри, поскольку достигли состояния внутренней гармонии. Мы заботимся в первую очередь о внутреннем мире, потому что дело наше — это продолжение предыдущей жизни, а когда я очищаюсь изнутри, тогда результат того, что я делаю, могу видеть в детях. Я счастлива, потому что я что-то сделала. У меня в роду, насколько я знаю предыдущие поколения, все люди, женщины особенно, очень толстые. И с материнской линии, и с отцовской. Я была всегда самая высокая, самая худая. Сейчас смотрю на своих дочерей — у них этой проблемы нет.
Значит, сделала что-то. Довольна ли я собой? Да. А если я довольна собой, ими я тоже довольна. А если я довольна дочерьми — они это чувствуют, — то и они довольны собой. И поскольку они довольны собой, они притягивают к себе мужей, которые довольны ими.
И тогда зять обязательно доволен тёщей. И когда у дочки с мужем возникает конфликт, ведь окружающая среда провоцирует, тогда зять звонит тёще и говорит: «Я с твоей дочерью не справляюсь». А я спрашиваю: «Со своей женой справишься?» И тогда помаленьку разберёмся, и уже всё нормализуется.