Зло подпитывается чрезмерной добротой. Не следует об этом забывать. Иначе доброта будет подвергнута осмеянию, а осмеяние - это духовное истребление. Осмеять - значит осрамить. Единожды осмеянная доброта уже никогда не станет протягивать руку помощи кому-либо, поскольку в ней убито сочувствие. Ей уже нет дела до ближних, она безпокоится только о себе. Человеческая доброта легко ранима.
Чем многообразней испытываемые человеком страдания, тем всеохватнее становится его безжалостный эгоизм.
Законченный эгоист не подвержен физическим заболеваниям. Его проблемы - это душевная боль и душевные страдания. Когда он занят делом, страдания им не ощущаются, но чем больше дел, тем сильнее страдания и тем сильнее разрастается его эгоизм. От безсмысленных дел изнашивается тело, и человек приходит к выводу, что нет смысла совершать телодвижения. Чем меньше двигаются руки и ноги, тем энергичнее начинают работать у эгоиста челюсти. Что это значит? Если у эгоиста нет дел, он озлобляется и принимается выгрызать душу ближним. Не исключено, что это станет для него единственным занятием, которым он будет рьяно доказывать своё превосходство. Так он мстит виновнику своих страданий даже в том случае, если тот не сделал ему ничего плохого. Оказывается, что если ничего не делать, за это тоже можно мстить.
Эгоистом становятся не только вследствие собственных страданий. Вспомните, чьим страданиям сопереживали лично вы, и поймёте, что в наши дни детям очень легко превратиться в эгоистов. Каким образом? Глядя на родительские ссоры либо сопереживая родительскому гневу, обращённому против несправедливости, чинимой, скажем, государством. Либо уставившись от скуки в экран телевизора, где не увидишь ничего, кроме насилия. И тем не менее дети часами просиживают перед экраном из-за того лишь, что между родителями разладились отношения и ребёнок им мешает.
Ребёнок - существо чрезвычайно восприимчивое и ранимое. Увидев впервые насилие по телевизору, он в слезах убегает прочь. Если родители его высмеивают, называют слабонервным, опасаясь, как бы он не спасовал в жизни, то в следующий раз он уже не покинет своего места, а будет смотреть, стиснув зубы. Вскоре он привыкает к насилию. Стоит кому-то его обидеть, как он, недолго думая, пускает в ход кулаки. А если обидчиков много, берёт игрушечное ружьё и всех убивает. Чем больше это потешает взрослых, тем ближе суровая развязка. В один прекрасный день в руках у ребёнка оказывается настоящее огнестрельное оружие, и он с лёгкостью разряжает его в окружающих, хотя бы из-за того, что те расхаживают с притворно-радостными лицами, тогда как ему самому хочется плакать.
Наибольшее влияние на рост эгоизма оказывает привыкание к плохому. Оно воздействует незаметно. В человеке вырабатывается зависимость от плохого, что оборачивается душевными страданиями и соразмерным им умерщвлением чувств.
Виновато ли телевидение? Виноваты ли книги? Могут ли быть разрешены с их запретом проблемы эгоизма? Нет. Если к детям относятся как к помехе, не дающей родителям спокойно жить, то дети находят иной способ отобразить для родителей взаимоотношения между ними. Из подобных родителей состоит общество. Душевное состояние детей является показателем душевного состояния общества. Дети учат взрослых тому, что важнее всего - сплочённость. В сплочённой семье все нужные дела делаются сообща и с радостью.
У эгоистичных родителей дети ещё большие эгоисты, чем они сами, - ведь с каждым поколением стрессы усиливаются. Эгоист - хороший наставник, вот только сам он не научается тому, чему учит. Кто способен научиться у эгоиста, тот остаётся человеком даже в самой критической ситуации. Чтобы оставаться человеком, необходимо лишь одно: время на обдумывание происходящего. Детям нужна также возможность обмениваться мыслями с родителями и взрослыми как с равными.
У жизни без счётное множество граней. В чём-то мы рассудительны, в чём-то умны, в чём-то глупы, в чём-то наивны, в чём-то эгоистичны и т. д. Наша наивность видит в ближнем наивность, которой в нас самих уже нет. Чем больше вещей, в которых мы проявляем наивность, тем больше наш слух царапает само слово "наивность". Мы ощущаем себя задетыми и реагируем согласно темпераменту, который тесно связан с нашими наивностью и эгоизмом. Когда же мы высвобождаем свои страхи, то перестаём слышать оценочные суждения там, где их нет. До нас постепенно доходит, что мы рассердились на ближнего из-за собственной самооценки.
НАИВНОСТЬ - это оценивание, строящееся на эмоциях.
ЭГОИЗМ - это оценивание, строящееся на знаниях.
Знания, почерпнутые у людей и из книг, не самые опасные, потому что сомнение в знаниях делает их более гибкими. Гораздо опаснее бывают знания, вынесенные из собственных тяжких страданий. Если попытаться убедить человека, много пережившего, в том, что не так уж всё плохо, он тут же задает вопрос: "А сам ты такое пережил? Нет? Вот и помалкивай. Ничего не знаешь, а берёшься судить. Зато я знаю, что всё плохо, и нечего тут рассуждать". Таких людей нередко считают большими авторитетами. Мы перенимаем их точку зрения и заставляем ближних поступать так же. Происходит это из-за страха: если я этого не сделаю, он не станет меня любить. То есть возненавидит. Либо: если я этого не сделаю, он решит, что я его не люблю. Это ещё хуже. Боже, что же со мной тогда станет? Примеры из истории, в свою очередь, усиливают страхи. Известно ведь, что бывало с теми, кто не повинуется власти.
Наивность принято называть верой в добро. Человек, верящий исключительно в хорошее, ни за что не хочет поверить в плохое. Потому ему и приходится платить за свою веру особенно высокую цену. Цена эта зовётся самопожертвованием.
Кто боится показаться наивным, тот доказывает свою житейскую мудрость тем, что скорее готов поверить в плохое, чем в хорошее. Чем многоопытней он себя считает, тем чаще видит в жизни только плохое. Что я, дурак, чтобы верить в хорошее? Такова логика негативного эгоизма.
Человек, который стыдится своей наивности, предпочитает помалкивать. Он стыдится молча, между тем как ожидания его превращаются в надежды, надежды - в мечты, мечты - в чаяния, а чаяния - в веру в хорошее. Увы, с этой самой минуты у человека, желающего стать хорошим, самочувствие значительно ухудшается. Почему? Потому что духовные желания рождают сильнейшее чувство вины. Чем сильнее чувство вины, тем хуже самочувствие человека. Если самочувствие ухудшается из-за болезни, то человек винит болезнь, а если болезни нет, винит себя. И, соответственно, желает стать лучше. Как всегда, достичь этого он намеревается посредством кого-то или чего-то, сделав их своей собственностью.
Человек, стремящийся стать лучше всех, стыдится как собственной, так и чужой негативности, и следит за тем, чтобы самому не делать ничего плохого. Он старается стать примером для окружающих. Это ведёт к самым тяжёлым недугам, возникающим на почве безчувственности. То есть на почве не милосердия и жестокости, а так как эти качества постыдные, их тщательно скрывают от посторонних глаз.
ВСЕ БОЛЕЗНИ ПРОИСТЕКАЮТ ОТ ПОДАВЛЕНИЯ СТРЕССОВ.
ВСЕ ОЧАГИ БОЛЕЗНЕЙ ВОЗНИКАЮТ ОТ НАГНЕТАНИЯ СТРЕССОВ.
Чем больше подавляются стрессы, тем сильнее ощущение униженности. Униженность вызывает воспалительный процесс. Болезням, происходящим от униженности, уже на ранней стадии свойственны классические симптомы воспаления: боль, температура, покраснение, утолщение либо выделения. Симптомы эти указывают на то, с какими эмоциями борется за жизнь униженный человек.
Опухоли возникают от безчувственности. Они указывают на то, насколько без чувственно, безжалостно, жестоко человек борется против жизни.
Наихудшая беда, имя которой самопожертвование, происходит с человеком, желающим быть исключительно положительным. Такой человек ужасно боится, как бы окружающие не узнали о его постыдных делах. Во избежание этого он вовсю старается делать людям добро в надежде на то, что благодаря добру плохое будет забыто. Забывает тот, кто прощает. Забывают чужие. К сожалению, сам хороший человек себе не прощает. Он напоминает близким про свои недостатки, вынуждая их относиться к себе соответствующим образом. Разочарование и горечь из-за того, что окружающие именно так к нему относятся, истребляют в нём жизнерадостность и лишают жизненных сил. Его жизненные соки иссушаются стыдом. Человек утрачивает надежду и веру.
Высшей точкой веры в добро, исповедуемой исключительно положительным человеком, является упование на самопожертвование. Если все средства исчерпаны, оно-то наверняка поможет. Человеку может быть известно, что любовь доказать невозможно, но поскольку без веры нет жизни, то он верит вслепую. Догматическое представление о самопожертвовании, просуществовавшее не одно тысячелетие, повергает в слепоту даже самого закоренелого атеиста. Он не думает о том, что, жертвуя собой, вызывает у ближнего чувство вины, из-за чего тот чувствует себя плохим человеком. У ближнего срабатывает инстинкт самозащиты, и он начинает осуждать человека, жертвующего собой.
Самопожертвование ведёт к борьбе за выживание, а борьба за выживание, в свою очередь, - к самопожертвованию. Кому-то не по душе первое, кому-то - второе. На самом деле и то и другое отражает наивное отношение к жизни. Самопожертвование представляется делом чрезвычайно благородным: лучше я сгину сам, но не стану губить ближнего.
У человека, стремящегося быть хорошим, склонность к самопожертвованию возникает ещё в детстве, если между родителями ведётся открытая война.
Энергия борьбы за выживание и энергия самопожертвования есть в каждом человеке. Какая из них сильнее, - видно по самому человеку. Так, одного человека считают бойцом, другого считают жертвой. Герои военного времени борются за выживание, а герои мирного времени приносят себя в жертву. И те, и другие губят себя. Их наивность навлекает на них смертельные испытания.
МЕРИЛОМ человеческой НАИВНОСТИ являются ИЛЛЮЗИИ, питаемые человеком.
Верх наивности находит выражение в раковом заболевании. Рак - это болезнь страдальца, героически жертвующего собой. Рак поражает тот участок, который соответствует своеобразию испытываемых человеком страданий. Диагностируемый медициной вид рака соответствует характеру страданий человека. Медицина способна свести рак на нет в такой степени, что его не выявляет ни одно обследование и ни один анализ. И тем не менее человек умирает. Почему? Потому что не высвобожденная энергия продолжает воздействовать на человека, покуда тот жив. Не помогают ни вера, ни надежда на помощь медицины, так как медицина способна помочь лишь телу.
Я неоднократно говорила о том, что информация, в которой человек не разбирается, наносит ему вред. И вред этот может оказаться смертельным, если человек болен. Вместе с тем больным подавай информацию, которая им не нужна. Вернее, информацию требуют не они сами, а их склонность к самопожертвованию. Отказать хорошему человеку в информации, которую он просит, - на это мало кто способен. А информация, которой человек владеет, - это тяжкая ноша. Выражаясь проще, чертовски трудно бывает держать при себе секрет. И владелец информации сообщает её на бегу страждущему, не задумываясь о том, что этого не следовало бы делать. Дело приобретает особенно скверный оборот, когда сведущий человек держит язык за зубами, чувствуя, что говорить не следует, но тут появляется добрый человек, который всё и вываливает. Не исключено, что первого призовут к ответу за сокрытие информации.
Итак, первый чувствует, что говорить нельзя, тогда как второй знает, что если говорить разрешено, то сказать нужно. Один из таких видов убийственного воздействия слов - это вынесение окончательного и без поворотного заключения. Заключение это может быть как положительным, так и отрицательным.
1. Для человека с современными взглядами одним из таких отрицательных заключений является диагноз рака. Он воспринимается как смертный приговор, хотя и не является таковым. Прозвучал бы он из уст святого, то произвёл бы иное действие, но откуда им взяться, святым-то.
Своими словами святой не причиняет боли ни себе, ни другим. А хороший врач своими словами делает больно и пациенту, и самому себе. Если врач желает помочь своим пациентам, он должен культивировать в себе эгоизм, поскольку эгоист не причиняет боли себе в момент причинения её ближнему. Вот и получается, что из всех врачей самыми большими жертвами своих пациентов становятся онкологи. Раковым больным, недовольным лечащим врачом, я обычно говорю следующее: как по-вашему, кто стал бы заниматься вашим лечением, если бы все онкологи сделались вдруг добрыми? Ведь они бы тогда умерли. Некоторые относятся к этим словам с пониманием.
2. О положительном заключении человеку сообщается с радостью, без мысли о последствиях. Когда ко мне обращается больной раком и сообщает, что все анализы указывают на отсутствие у него рака, я чувствую одно: этот человек вышел на финишную прямую своей жизни. От радости он ничего не видит и не слышит. Он не желает верить в плохое и не внемлет предостережениям.
Оптимистическое утешение вроде "Поверьте, всё обойдётся" иной человек воспринимает как положительное заключение и, будучи наивным, верит. У меня порой от ужаса волосы встают дыбом, когда я слышу, как раковый больной, отказавшийся от медицинской помощи, самодовольно заявляет: "Ну да ничего. Как-нибудь обойдётся. Другие же выкарабкиваются, выкарабкаюсь и я".
Прежде я из деликатности помалкивала, но теперь, набравшись опыта, грубо прерываю: "Как это ничего? У вас же рак. Почему вы городите ерунду? Что за высокомерие? Почему недооцениваете опасность? Нельзя недооценивать плохое. Кто так делает, тому несдобровать". Я знаю, что причиняю человеку боль. Но лучше своевременные розги, чем смертельный удар когда-нибудь позже.
К сожалению, во многих случаях розги мало чему учат.
Пример из жизни.
У женщины развился асцит, который нередко является первым признаком запущенного рака яичника. Это подтвердил и анализ жидкости, извлечённой из брюшной полости. Женщине назначили химиотерапию, потому что операция исключалась. Между тем женщина начала работать над собой, и спустя несколько месяцев врачи изменили первоначальный диагноз. Они поверили в то, что чудо произошло благодаря химиотерапии. Операция прошла блестяще, как и послеоперационное лечение. Уже на второй день после операции женщина стала интересоваться, какие ещё стрессы ей следует высвободить. Она выполняла всё, что я ей предлагала, но не проявляла самостоятельности мышления.
Пациентка знала, что рак яичника вызван героическими страданиями из-за мужа. По её собственному признанию, она всегда хотела сделать из мужа мужчину, однако всё больше убеждалась в том, что тот останется ребёнком до гробовой доски. Её приводила в отчаяние наивность мужа - отсюда и асцит. Из-за переживаемого ею стыда она возненавидела лютой ненавистью ребячливость мужа. Она понимала, что нуждается именно в таком муже, потому что его простодушие и наивность уравновешивают чрезмерную серьёзность и угрюмость её собственного характера. Чем эмоциональнее вёл себя муж, тем серьёзнее держалась жена - ему в пику. Тем самым она надеялась переделать мужа. При всём при том оба они - люди с предельно развитым чувством общественного долга, образованные и авторитетные специалисты.
Зная, что для выздоровления следует дистанцироваться от источника болезни, женщина наладила свою жизнь таким образом, чтобы по возможности больше времени проводить в гостях у детей. На это время раздражитель находился вне поля зрения. Когда же они были вместе, муж старался ей не мешать, так как она очень интенсивно работала над собой. Муж был в курсе всего происходящего, но по наивности ни о чём ином не помышлял, кроме как о поиске чудодейственных лекарств. Из работы над собой у него ничего не получалось. Ему стало известно про то, что эстонские народные целители умеют готовить замечательные природные снадобья. Я поддержала его в поисках, будучи того же мнения. Когда люди созрели для лечения природными средствами, от последних бывает максимальная польза. Муж раздобыл превосходные травяные сборы и микстуры. Жена с благодарностью их приняла и стала применять.
И всё же нет на свете силы более могучей, чем мысль человека. Перед нашими стрессами природа пасует.
Дети изо всех сил старались помочь матери, даже принялись за исправление своего умонастроения, осознав, что для оказания помощи ближнему нужно в первую очередь работать над собой. Чтобы изменить ситуацию, нужно было измениться самим, и они это сделали. Особенно важно, чтобы переменились близкие нам люди, ведь что бы ни служило причиной болезни, она так или иначе коренится в семье.
Женщина стала поправляться.
И тут приходит роковое известие о том, что анализы в норме и что рака больше нет. На следующий день женщина прибегает ко мне поделиться радостью. "Наконец-то я снова заживу по-старому!" - восклицала она. Мне словно вонзили в сердце нож, ведь я уже считала её родной по духу. Еле слышно, едва ли не плача, спрашиваю: "Вы хоть сами понимаете, о чём говорите? Разве не это ваше "no-старому" и явилось причиной вашей болезни?" Она как будто и понимала, и не понимала. Понимание ослеплялось радостью. Мне стало ясно: женщина вышла на финишную прямую. Объяснять ей что-либо я была не в силах. Хорошо, что хоть так получилось.
Спустя две недели у женщины отказал пищеварительный тракт. Её действия настолько зашли в тупик, что она уже не видела в них смысла. Из больницы она заторопилась домой, чтобы объявить радостную новость и наконец-то наладить свою жизнь. Веря в хорошее, она надеялась, что дома её встретит мужчина её грез, который удивит её наведённым в доме порядком. А счастливый муж встретил её по-своему - огромным букетом роз. Именно так он выразил свою радость. Разочарованию женщины не было предела. Она вовсе не желала, чтобы муж отнёсся к ней с нежностью и лаской или чтобы носил на руках. Она надеялась, что муж наконец-то поведёт себя как мужчина и что его мужское начало проявится во всём. Ребячливая доброта мужа раздражала её из года в год всё больше, а уж теперь и подавно.
Желание переделать ближнего всегда вредит органам брюшной полости. Чем сильнее это желание, тем больше урон, ибо невозможно переделать кого бы то ни было. Желание женщины переделать мужа в сексуальном отношении отрицательно сказывается на яичниках. Высокий показатель болезней яичников свидетельствует о том большом количестве женщин, которые стремятся переделать мужей. У мужчин заболевания семенников происходят значительно реже. Это означает, что мужчины гораздо более удовлетворены жёнами в сексуальном отношении.
Открытое выражение неудовлетворенности чревато неприятностями вплоть до развода, зато даёт партнёру возможность перемениться. Молчаливое ожидание, надежды, мечты и вера в то, что супруг сам догадается себя переделать, такой возможности не дают, потому что человек, не зная про отношение партнёра, полагает, что всё в порядке. Наивный человек не ощущает неладного. При нём можно ворчать и бурчать - он не воспримет это на свой счёт. Партнёр разочаровывается и ожесточается, а тот сияет от радости.
Разочарованность - это стресс, воздействующий на почки, так как нарушается обмен жидкости и минеральных веществ. Непомерное отчаяние и разочарование сообща блокируют III чакру в такой степени, что организм не принимает даже жидкости, вводимой венозно. Так произошло и с данной женщиной. Смена обстановки перестала помогать. Когда умирает надежда, человек не желает больше жить "подобной" жизнью, а другой взять неоткуда.
Утрата смысла жизни непосредственно перед кончиной позволяет человеку уйти без агонии. Как-то вечером женщина легла спать и, не причиняя никому безпокойства, отошла в мир иной. За один только год она усвоила то, чего не могла усвоить за всю свою жизнь.
Наивная вера и надежда изнуряют человека. Человек - духовное создание - есть любовь. Физическим соответствием любви является кровь. Наивная вера и надежда истощают кровь человека, она густеет и застаивается в капиллярах. По сути дела таковым является финал любой болезни. Степень изнурения выражается степенью трупного окоченения. У святых трупного окоченения не бывает. Их мышцы и при смерти не теряют эластичности.
Чем сильнее умирающий страшится смерти, тем в большей мере смерть для него - это конец всего и тем сильнее у него будет трупное окоченение. Для святого же смерть - это продолжение вечной жизни в иной ипостаси. Если умирает обыкновенный человек и трупного окоченения не происходит либо оно происходит позже и в незначительной мере, это означает, что человек жил по законам природы. Он верил и, даже будучи мёртвым, продолжает верить в вечную жизнь.