Потребность быть человеком под воздействием страха превращается в желание быть мужчиной. У такого мужчины жена обязана держаться в его тени серой мышкой, чтобы не потревожить мужа, пока тот становится мужчиной. С такими мыслями муж до самой смерти не станет мужчиной. Вместе с тем подсознательные попытки жены дать мужу недостающее отвергаются им, покуда она не уходит. Тогда он обычно пробуждается. К сожалению, все повторяется снова, как только мужчина обращает в свою собственность новую красоту, т. е. новую женщину. Гибнет как красота, так и создатель красоты — женщина. Женщины любят только внешнюю красоту, покуда не расплачиваются за это самым суровым образом. Поклонение женщин перед внешним блеском приобрело в современную эпоху критические масштабы и носит крайний характер. Столь крайний, что превращает мужчину в женщину — в того, кто гоняется за материальной красотой. Вот почему у мужчин возникает в качестве противовеса потребность доказать, что он — мужчина. Кто является настоящим мужчиной, у того такой потребности нет. Кто не является таковым, тот ничего не сможет доказать.
Жизнь начинается с человека, а человек берёт начало со среды, имя которой — семья. Или, точнее, — родители. Не умея быть самими собой, мы зависим от родителей и тогда, когда становимся взрослыми. Вернее, от их характера, а значит, стрессов. Не отдавая себе в том отчёта, мы обрекаем себя на жалкое положение. Перестаём жить собственной жизнью и начинаем жить в мире родительских стрессов.Неумение и неспособность растолковать родителям собственные потребности оборачиваются неумением и неспособностью растолковать их и всему остальному миру. Вот и получается, что мы являемся на свет усваивать те энергии, сущность которых не сумели понять в предыдущей жизни, а на практике лишь взращиваем их. Раздавленные под их грузом, мы отправляемся на тот свет, и в следующей жизни нам приходится заниматься тем же самым, чтобы довести до конца незавершенное дело. Если и на сей раз не удаётся, мы будем приходить снова и снова, покуда не поймём смысла жизни, покуда не поймём, что наша жизнь определяется не окружающей средой (она может быть какой угодно), а нашим отношением к этой среде. Когда человек осознаёт, что в ближних он видит лишь себя, то у них учится и благодарит Бога, что они есть. Видя их пороки, он счастлив, что ему указывают на его же пороки, и избавляется от них. Он начинает лучше в себе разбираться. Перестаёт считать себя хорошим или плохим и относится к себе просто как к человеку со своими маленькими недостатками, без которых жизнь не имела бы смысла.
Покуда нами это не осознаётся, мы, словно ненормальные, несёмся всё быстрее, выше и дальше и не понимаем, отчего результат оказывается противоположным. Если и добиваемся желаемого, то счастья не испытываем. Что-то приобретая, мы что-то теряем, словно платим пошлину. Зачастую такой пошлиной оказывается здоровье. Стоим в безпомощности перед разбитым корытом, и на глаза невольно наворачиваются слёзы. Нет сил двигаться дальше. Нет сил бороться с жизнью. Мы безпомощны и опечалены.
Мозг мужчины не помнит, что в предыдущей жизни он сам был такой женщиной, которой пришлось под конец жизни проливать слёзы, осознав, что жизнь прожита впустую. Внешняя положительность не принесла счастья. Дух-то помнит, но измученный страхами мозг не способен исправить ошибку, он способен её лишь усилить. Будь муж человеком, он спрашивал бы у жены: «Тебе это нужно? Для чего нужно? С какой целью нужно? Когда нужно?» И женщина отвечала быпо-человечески, как положено. Не было бы ссор и обид, а были бы и жизнь, и красота. Ибо так потребно.
Поскольку жизнь начинается с женщины, а самым главным творением женщины является мужчина, он же дух, то женщине нужно в первую очередь освободить мужчину. Тогда женщина перестанет быть тюрьмой, в стену которой так и хочется побольнее засадить гвоздь.Хорошо, если и мужчина осознаёт в себе собственнические инстинкты и предоставит женщине свободу, тогда не пришлось бы переламывать женщину. Удовлетворение собой и близким человеком являет собой творчество. Свободная женщина созидает духовный мир посредством свободного мужчины. Свободный мужчина созидает физический мир посредством свободной женщины.
Напрягая силу воли, мы истощаем свои жизненные силы, но и несмотря на это не добиваемся желаемого. Мы оказываемся в жалком положении. Как иначе назвать положение, когда ребёнок борется с родителями, а родители борются с ребёнком, не понимая того, что это — борьба против себя. Борьба во имя того, чтобы доказать, что виноват не я, а виноват ближний, усиливает чувство вины. Попадая в положение обвиняемого, ребёнок вынужден бороться за свободу.
Кто хоть раз выходил из сражения победителем, тот знает сладкий вкус победы. Он убедился в собственном превосходстве и желает вновь и вновь испытать это ощущение. Одно сражение с родителями, а за ним второе и третье, а там, глядишь, и сформировался борец за свободу. Борцы за свободу могут бороться за свободу, поскольку их ничто не связывает. Они уже добились свободы от дома и семьи. Поскольку же счастья от этого не обрели, то борются дальше. Борются с жизнью, но не сознают того, что если одержат победу, то это будет означать смерть. Свобода, во имя которой ведётся борьба, и есть смерть, но борцы не знают этого и не хотят знать.
Любая жизненная борьба на деле является борьбой человека с собой, покуда не истребляется жизнь. После каждого сражения борец оплакивает своё жалкое положение и вновь бросается в бой, чтобы его положение усугубилось ещё больше.
После пролитых слёз на душе как будто становится легче, вот только нет желания встать и идти дальше. А может, нет сил? Сразу и не разберёшь. Тело теряет в весе столько, сколько выплакано жидкости. Логично, не так ли? Поскольку тело — зеркало души, то на какое-то время легче делается и на душе. Почему же нет сил двигаться? Потому что не усвоен урок жалости к себе, отчего моментально накатывает былая тяжесть, только усилившаяся во сто крат.
Сперва поражается функция, т. е. работоспособность одной клетки, затем ткани. Например, мышца утрачивает способность быстро и легко напрягаться и расслабляться. При сохранении ситуации, достойной жалости, её работоспособность полностью утрачивается.
Любая жизненная борьба на деле является борьбой человека с собой, покуда не истребляется жизнь. После каждого сражения борец оплакивает своё жалкое положение и вновь бросается в бой, чтобы его положение усугубилось ещё больше.
После пролитых слёз на душе как будто становится легче, вот только нет желания встать и идти дальше. А может, нет сил? Сразу и не разберёшь. Тело теряет в весе столько, сколько выплакано жидкости. Логично, не так ли? Поскольку тело — зеркало души, то на какое-то время легче делается и на душе. Почему же нет сил двигаться? Потому что не усвоен урок жалости к себе, отчего моментально накатывает былая тяжесть, только усилившаяся во сто крат.
Жалость к другим также оказывает разрушительное воздействие поскольку является частью жалости к себе.
Поскольку все ткани функционально неразрывно между собой связаны, то нарушение одной из них быстро ведёт к нарушению функции одного органа либо участка тела. Далее следует ослабление либо прекращение функции. При распространении проблемы на всё тело человек смертельно заболевает. Это значит, что сожаление из-за мелкой проблемы ослабляет, делает немощным и нежизнеспособным один участок тела. При чрезмерном обобщении той же проблемы ослабляется, затем делается немощным и наконец нежизнеспособным все тело. Человек либо определенная его функция словно пребывают в летаргическом сне и ждут того часа, когда их вновь пробудят к жизни.
В повседневной жизни для образного описания подобного состояния используются такие понятия, как «поникший», «увядший», «подавленный». Часть из этих понятий применяется для описания растений. Растение — это дух. Человеческий дух есть дух более высокого уровня развития. Если человек духовно поник, увял, раздавлен, это непременно выражается и в его теле. Когда дух не может развиваться, расти, возноситься, его именуют падшим. Причиной служит жалость к себе, что истребляет жизненную силу, а значит, любовь.
Если некий орган имеется, но не функционирует, тело продолжает жить. Человек может быть слепым, глухим, лишенным обоняния, неспособным мыслить, безплодным, безполым, обезрученным, обезноженным и т. п., но без сердца ему не обойтись. Пониженная функция жизненно важных органов означает уже начало смерти. Прекращение работоспособности этих органов и есть смерть.
Без сердца не выжить. С безсердечием выжить можно.
Жить без сердечно, т. е. уподобляясь вещи либо автомату, способен тот, кто защищает свои чувства безчувственностью. Кто начинает себя жалеть из-за своей безчувственности, тот обессиливает точно так же, как и человек, жалеющий себя из-за своей чрезмерной чувствительности.
Жалеть себя можно из-за одной вещи, другой или третьей. Можно жалеть вообще. Это — жалость ради жалости, что может превратиться в стиль жизни, губительный как для плачущего, так и для страдающего от его слёз окружения. Желание однажды всё же выплакаться, чтобы полегчало на душе, превращает человека в борца с жизнью, у которого на душе делается всё тяжелее.
Себя можно жалеть чуть-чуть, а можно очень сильно. Можно жалеть конкретно и вообще. Постоянное проливание слёз по некоей конкретной причине повреждает конкретную ткань, орган либо участок тела. Немного слёз — лёгкое поражение. Много слёз — тяжелое поражение. Жутко много слёз — полная утрата работоспособности данной ткани, органа либо участка тела, однако из-за этого человек ещё не умирает.
Плаксивому человеку больше всего на свете хочется доказать, что его положение действительно достойно жалости. Испуганный, а потому безпомощный человек рассчитывает таким образом на людскую помощь и поддержку. Во имя этого он способен терпеть какие угодно физические страдания. Нередко человек, терзающийся душевными муками, требует: «Разрежьте меня, тогда убедитесь, что я болен».Поскольку у человека, страдающего от душевных мук, высок порог болевой чувствительности, он может вообще не ощущать физической боли и здорово напугать ухаживающего за ним ближнего, ибо ведёт себя так, словно огромной физической раны и не существует. Человек, испытывающий душевные терзания, продолжает терзаться и тогда, когда наличие у него серьёзной болезни доказано, и ближние поверили этому. Сам же человек считает, что ему всё же не верят.
Почему человек плачет? Потому что не мог либо не может добиться желаемого. Плачет его безпомощность. Поскольку основную часть информации человек получает благодаря зрению, то именно глаза умножают жажду наживы и обречены страдать от жалости человека к себе. Большая часть из того, что человек видит глазами и слышит ушами, ему лично не нужна. Все эти земные вещи нужны ему лишь для того, чтобы мимоходом, между делом духовно усвоить некий урок своей жизни. Стоит ему этого возжелать, как он создаёт из этого для себя проблему. Желать можно всё: духовное, душевное и материальное.Огорчаться можно из-за неимения всего этого, а также себя жалеть.Печаль, она же без сильная злоба, испытываемая человеком из-за невозможности добиться желаемого, подавляется самим человеком и от этого превращается в жалость к себе, которая непременно сказывается на глазах.
Жалость к себе, вызывающая нарушение функции глаз, оказывает как местное, так и общее воздействие.
1. Ухудшение зрения является местным последствием жалости к себе, которое возникает оттого, что из слона Вы делаете муху. Чем больше Вы воспринимаете общее как личное, тем больше это занозит Вам глаза, и тем меньше Ваши глаза видят дальше Вашего носа.
2. Общим последствием жалости к себе является уменьшение жизненной силы, которое возникает оттого, что из мухи Вы делаете слона. Чем с большим трагизмом Вы относитесь к мелочам, тем меньше у Вас жизненных сил, которые нужны для того, чтобы чего-то добиться.
Ухудшение зрения может протекать либо само по себе, либо в сочетании с другими глазными болезнями. Кому принципиально не нравится плакать, у того после плача глаза заметно краснеют и опухают. Глаза — зеркало души. Чем больше Вам не нравятся жалеющие себя люди, тем сильнее у Вас краснеют глаза от одного лишь созерцания чужих слёз, стенаний и сетований.
Если Вы являетесь жертвой жалеющего себя человека, то каждая слезинка Вас унижает, и от нескольких пролитых слезинок глаза могут воспалиться. Воспаление происходит от унижения. Чем больше Вы ненавидите свою униженность и чем больше не желаете её видеть, тем быстрее воспаление перерастает в иную, более тяжелую болезнь, которая лишает Вас зрения, согласно Вашему же желанию. Если Вы вынуждены либо сами вынуждаете себя глядеть на жалеющих себя людей и переносить это зрелище со счастливой миной, то это то же самое, что прессовать находящуюся в глазах влагу до плотности дерева. Дерево в человеке символизирует доброту душевного уровня, то есть душевную черствость. Стерпеть зло можно, обладая безчувственностью хорошего человека. Сами Вы себя безчувственными не считаете, поскольку постоянно занимаетесь тем, что доказываете свою положительность, однако тело знает истину.
Если Вас до слёз расстраивают недоделанные мелочи, но Вы не желаете затевать из-за них ссору, то есть не желаете прослыть плохим человеком, то у Вас нарушается зрение. Уменьшается острота видения мелочей, и человек надевает при чтении и занятии рукоделием плюсовые очки. Ухудшается зрение на близком расстоянии, что именуется дальнозоркостью — словно для того, чтобы пощадить психику этих людей. Подумайте, насколько впечатляюще быть дальнозорким и насколько унизительно и постыдно быть человеком, который видит только у себя под носом.
Прямой противоположностью является близорукость. Это нарушение зрения характерно для молодых. Если кому-то говорят, что он не видит дальше собственного носа, то подразумевают его эгоизм, и это воспринимается особенно обидно. Чем лучше желает быть молодой человек, тем меньше он признаётся в том, что не обладает дальнозоркостью в житейском её понимании, и тем меньше у него надежды на сокращение числа минусов в его минусовых очках.Минусы не возрастают у тех, кто развивает свою дальновидность.Воспитание в себе чувства долга производит обратное действие. Когда молодой человек записывается в старики, к очкам с минусом прибавляются очки с плюсом. Плюсовые очки характерны для стариков.
Женщине свойственна неопределенная дальновидность, т. е.духовная дальнозоркость.
Мужчине свойственна конкретность выводов и целенаправленная земная близорукость.
Жалость матери к самой себе и жалость ребёнка к матери вызывают у ребенка близорукость, т. е. нарушение зрения на далекое расстояние. Если мать строит из себя мученицу, страдающую из-за отца, и ребёнок принимает это за чистую монету, то он не желает видеть мужской мир и в итоге не видит ни далеко, ни близко. К аналогичному последствию приводит во взрослом возрасте женская жалость к себе и жалость к женщинам. Зрение у таких людей портится ещё и потому, что, жалея женщин и объявляя мужчин виновниками женских слёз, они желают доказать свою материальную мудрость и мужскую дальновидность.
Душевный покой и жизнерадостность беременной женщины обеспечивают рождение здорового ребёнка. Кто жалеет себя во время беременности и родов, тот причиняет ребёнку близорукость, которая в дальнейшем будет лишь усиливаться при виде материнских слёз. Если у матери глаза на мокром месте, однако мужа она в этом не винит, то у ребёнка складываются хорошие отношения с отцом и сохраняется способность видеть хотя бы вблизи. Итак, жалость к матери и женщинам вообще превращает духовную дальновидность в земную близорукость.
Жалость отца к себе и жалость ребёнка к отцу вызывают у ребёнка нарушение зрения на близком расстоянии. Всё, что находится поблизости, кажется глазу более крупным. Это значит, что малое воспринимается большим. Чем незначительнее роль отводится отцу в семье, тем меньшее значение имеют земные мелочи, из которых состоят все большие дела. Они могут казаться столь ничтожными, что их и не видно. Если Вы уже больше не различаете букв без плюсовых очков, Вы превратили для себя мелкие земные дела в духовные мелочи. Если Вы продолжаете совершать эту ошибку, то у стекол Ваших очков будут прибавляться плюсы. Если положение мужского пола в ближайшем окружении, а также во всём свете кажется Вам достойным жалости и у Вас возникает нежелание видеть его вырождение, то не удивляйтесь, если вдруг окажется, что глаза перестали видеть как будто безо всякой причины. Итак, жалость к отцу и мужчинам в целом превращает духовную близорукость в земную дальнозоркость.