Глупость — это незрелый ум. Если Вам надоела глупость, значит, Вам надоела в первую очередь Ваша собственная глупость, однако Вы этого не осознаёте, поскольку считаете себя умным. Чем больше Вас эта проблема безпокоит, тем больше Вас безпокоит верх живота. Мечтая о том, чтобы люди со временем сделались более разумными, то есть мечтая о духовном изобилии как о цели, Вы ощущаете, что верх живота всё растёт и растёт, и это не даёт Вам покоя.
Несбыточные мечты не дают покоя никому. Эту ситуацию можете распознать по тому, что Вас всё больше тянет на яблоки повкуснее, но Вы не можете их есть. Пищеварительный тракт протестует против них, как и Вы сами протестуете против глупости, которую именуете знаниями. Когда Вы освободите свой ум, то осознаёте свою глупость, но тогда она уже не будет глупостью, а будет указывать направление, в котором следует развиваться.
Есть люди, которые не выносят какой-то один сырой продукт. Есть такие, у которых список таких продуктов постоянно растёт. Раньше терпеть не могли одного, вскоре уже другого, а там и третьего, и четвертого. В конце концов человеку претит абсолютно любая сырая пища. Даже рекомендуемые для лечения пищеварительного тракта капуста, огурцы, морковь, бананы, арбузы и дыни надолго застревают в желудке, доставляя страдания. Кусок сырой пищи вызывает ощущение тяжести, боль в животе, газы, понос.
Что это значит? То, что тяга к сырому есть желание из ничего сделать что-то. Есть люди, обладающие удивительной изобретательностью и умелыми руками. Они с большим удовольствием создают поделки из природного материала, шьют из старой одежды новую и модную, строят интересное в своей необычности жилище из материала, подобранного на месте снесённых зданий, и это занятие им не надоедает. Оно является творчеством, питающим душу. Его называют хобби, или увлечением. Этому увлечению, при котором из сырого материала создаётся истинная ценность, отдают до конца своих дней дань как простой работяга, так и человек, самостоятельно поднявшийся до уровня специалиста высочайшего класса.
Удовольствие превращается в муку, когда человек вынужден зарабатывать себе на жизнь своим хобби, потрафить чужим желаниям, учить и наставлять других, в то время как сам перестаёт совершенствоваться, потому что для этого нет времени. Желание оборачивается нежеланием заниматься простыми, ребяческими, примитивными, сырыми работами и проблемами, а также нежеланием тратить своё драгоценное время на ерунду.
Детство и юность относятся по своей энергетике к вещам сырым, то есть этой поре свойственна незрелость, простота, естественность, искренность, чистота. Одним словом, человечность. Нереализованные душевные потребности детской и юношеской поры формируются в хобби. Кто вспоминает детство с любовью, тот с любовью занимается и хобби, а также любит простоту, искренность и, естественно, сырую пищу. Любит и приемлет, потому что это его потребность. Он не станет объедаться яблоками только потому, что они ему страшно нравятся. Не станет и в том случае, если ему скажут, что яблоки кончаются. Его пищеварительный тракт принимает сырую пищу и нормально её переваривает как естественную.
Сырая пища не насыщает тех, кто желает быть сильным в жизненной схватке. От детства с его нескончаемыми проблемами люди спасаются бегством во взрослость, тем самым лишая себя детства. К этой категории относятся дети, быстро созревающие физически, и они страшно любят сладкие овощи и фрукты. Ребёнок, испытывающий старческую усталость от детства с его вечными проблемами, сам спасаться бегством не может. Принимая усталость за лень, люди начинают его подгонять, чтобы он поскорее поумнел и повзрослел. Такой ребёнок страшно любит сладкие фрукты. К овощам он может относиться с полным отвращением.
Тоска по несостоявшемуся детству способна вызывать нездоровую тягу к фруктам. В определённый момент человек достигает того возраста, когда реализация милых сердцу детских грёз была бы ребячеством. Запрет оборачивается вызывающим отрицанием: «Совсем и не хочется!» На деле же ещё как хочется. Вот и возникло отвращение к фруктам. Всякий запрет раздражает поджелудочную железу. Подобно тому, как раздражённый человек поступает прямо противоположно потребности, так же ведёт себя и поджелудочная железа. Перестаёт переваривать пищу, как положено, и выбрасывает не переваренные фрукты в виде поноса с болевыми ощущениями. Вроде того, что получай, чего хотел!
Чем человек делается старше, тем меньше запретов слышит от окружающих, но зато больше запрещает себе сам. Владея информацией обо всём, что хорошо и что плохо, он запрещает себе тем больше, чем сам становится умнее. Если в чужих запретах есть хоть какая-то логика, то собственные нередко граничат с, абсурдом.
Запрет самому себе во имя достижения некоей цели — самый идиотский вид запрета, ибо этого запрета всё равно не придерживаются. А если придерживаются, то из-за непомерной зацикленности на цели, что равнозначно тому, как если бы зациклиться на поджелудочной железе, из-за чего она не сможет нормально работать. Особенно тяжкий вред наносится поджелудочной железе, когда человек запрещает себе нечто хорошее, в чём он сильно нуждается. Порой человек сильно нуждается в малом зле, чтобы, усвоив его, научиться избегать большое. Кто воспитывает себя в духе чрезмерной порядочности, тот не позволяет себе ни малейшего прегрешения. А уж детям тем более.
Вред поджелудочной железе причиняется не только запретами, касающимися пищи. Ей вредит запрещение как таковое. Ведь желания проистекают из потребностей. Потребности превращаются в желания от страха. Кто живёт, сообразуясь с потребностями, тот довольствуется малым. У кого потребность превращается в желание, тому подавай всё больше и больше. Страдая от этого сам, человек начинает себя ограничивать. В результате страдания усугубляются. Научитесь высвобождать желания, а вместо запретов спрашивать себя: «Нужно ли мне это?» И Вы почувствуете, что нужно и что не нужно. В жизни нужно всё, чего желает душа, но только в меру.
Запрет выражается словами: «Не смей. Нельзя. Не делай». А также множеством других вариантов, в которых фигурирует частица «не». Чем реже эти фразы повторять, тем лучше. Если до ребёнка запрет с первого раза не доходит, то на второй раз его нужно преподать в решительном духе так, чтобы ребёнок понял, что с ним не шутят. Если же родитель сам не уверен, можно или нельзя, почему можно и почему нельзя, то от запретов следует воздержаться. Ребёнок с лёта распознает безсмысленный запрет и не станет его выполнять, но, тем не менее, энергия запрета оседает в поджелудочной железе.
Чем более хорошего человека желают вырастить из ребёнка, тем больше запрещается всё плохое и малое хорошее, чтобы получить большое хорошее.
Особенно безпомощным ощущает себя ребёнок, когда его по-дружески умоляют не делать того-то и того-то, ибо против этого даже стыдно протестовать. У ребёнка складывается ощущение, что ему не разрешается ничего, а другим детям позволено всё. Даже протестовать можно.
Когда ребёнок по горло сыт своей благочинностью, его самозащита исторгает протест: «Сами делайте!» Сами делайте своё хорошее, а поскольку я делал хорошее вам, то теперь делайте хорошее мне. Чем больше человек держит при себе желание, чтобы другие наладили его жизнь, и не выводит его наружу в виде крика, шумных сцен, заболеваний и слёз, тем быстрее возникает сахарная болезнь. Больной сахарным диабетом вынужден очень многое себе запрещать, а это значит, что он удерживает болезнь на привязи. Диабет может пройти, лишь когда человек научится заменять запреты разрешениями таким образом, чтобы не причинять себе вреда.
Взрослый человек ограничивает запретами себя и других из благих побуждений. Слёзы наворачиваются, как подумаешь, сколько на свете всего, и это всё человек себе запрещает. Неважно, по какой причине. Важно то, что запрещает. Вместо того чтобы запрещать, следует разъяснить себе, а также детям, почему именно нельзя. Что значит нельзя, и какую опасность в себе это таит. Каждый всё поймёт, если с ним поговорить. А взрослые не понимают, потому что для понимания нужно время, а время взрослые тратят на пустяковые дела, которые именуют важными.
Запрет являет собой оборотную сторону приказа. То есть мы имеем дело с принципиально одинаковыми энергиями. Должно делать хорошее и нельзя делать плохое — служат единой цели. И то, и другое есть принуждение. Различие состоит лишь во внешней форме. Приказ — это подхлёстывание во имя цели. Почему люди с таким удовольствием отдают приказы? Потому что приказ вызывает хорошее самоощущение. Бывает, что человек ничем иным не занимается, кроме как раздаёт приказы направо и налево и считает себя поэтому хорошим человеком.
Приказывая себе или другим, человек наносит удар по внешней секреции поджелудочной железы, что приводит к выделению пищеварительных ферментов. Когда пищеварительных ферментов достаточно, пища переваривается быстро и основательно. Кровь насыщается необходимыми веществами, в том числе глюкозой. Таким образом, приказ вызывает ощущение насыщенности. Когда появляется ощущение, что всего хватает, человек чувствует себя особенно хорошо. Стоит ему подумать, что чего-то не хватает, как он отдаёт очередной приказ, и снова всего как будто хватает с лихвой. Человек, постоянно себе приказывающий, сам начинает верить, что у него всего вдосталь. Человек, отдающий приказы себе и другим, вдохновляется, становится активным.
У человека, которому приказывают, рождается протест. Кого постоянно погоняют, тот в какой-то момент чувствует, что наступает предел. Хватит. Надоело по горло. Человек может даже сам себе надоесть по горло.
Приказ повышает содержание сахара в крови. Кратковременное повышение содержания его в крови благоприятно влияет на головной мозг и на нервные клетки в целом. Перебарщивание с приказами вызывает протест, а также перенасыщение крови веществами, которые из-за протеста не попадают из крови в клетки. Протест против приказов блокирует выделение инсулина, уровень сахара в крови не понижается. Наоборот, с каждым приёмом пищи он повышается. Так возникает сахарная болезнь.
Сахарная болезнь возникает тогда, когда человек по горло сыт приказами других и по их примеру сам начинает отдавать приказы.
Для многих людей командование становится естественным стилем жизни. У них быстрый обмен веществ, и они должны питаться часто, потому что в противном случае пищеварительные ферменты принимаются переваривать слизистую оболочку собственного кишечника. Такой серьёзный недуг, как язвенная болезнь, явственно демонстрирует, сколь безпощадно человек приказывает себе или другим. «Приказ родился раньше нас», — говорят такие люди, и иначе жить они не умеют. Рано или поздно их приказы превращаются в запреты.
Что происходит с поджелудочной железой, когда человек слышит запрет?У человека не возникало бы никаких желаний, не испытывай он потребности в чём-то. Если бы мы освободили желание, то убедились бы в том, что человеку, испытывающему в чём-то потребность, это что-то само приплывает в руки, покуда же будем пользоваться тем, что есть. Всё, что есть на свете, предназначено для всех нас. Когда именно возникает у кого-то потребность и в чём она заключается — об этом разговор особый. Нуждаемся мы в хорошем и плохом, большом и малом, далёком и близком, духовном и материальном, войне и мире, богатстве и бедности. Желание большого хорошего запрещает нам соглашаться на любого рода плохое и малое хорошее. Стремясь к большому хорошему любого рода, человек увеличивается в весе.
Если запрещать себе что-либо из духовного, душевного или материального, это неизменно сводится к нарушению обмена веществ, в частности сахара. Приобретённые с сахаром избыточные калории становятся жиром аналогично тому, как страх становится без сильной злобой, т. е. печалью. Например, Вы желаете быть хорошим и запрещаете себе запрещать другим. Тот, кому следовало бы запретить, начинает вести себя, как зверь, вырвавшийся из клетки, причиняя зло себе и другим. Вас охватывает чувство безпомощности, печаль, и Вы перестаёте есть. Между тем Вы значительно прибавляете в весе. Наступает миг, когда чаша терпения переполняется, и Вы даёте волю гневу. Спустя некоторое время Вы уже раскаиваетесь, что не сдержались. Раскаяние оборачивается лишними килограммами. Раскаяние означает, что Вы вините себя в том, что не запретили себе делать то, чего делать не следовало. Чем раскаяние глубже, тем сильнее множится энергия запрета и тем вместительней, а значит, плотнее делается Ваша жировая ткань.
В мире нет ничего, что было бы совершенно ненужным.
У человека, которого не ограничивали запретами с момента рождения и который позволяет себе всё необходимое, не бывает проблем с весом. Это не значит, что речь идёт об уравновешенном человеке. В некий день он может из-за стрессов наесться до отвала пирожных с кремом, а на следующий его ни на что не тянет, кроме воды. Желание успокоить свои расстроенные чувства чем-то вкусным может привести к утрате аппетита. Человеку, который не кривит душой, когда говорит, что никогда ничего себе не запрещает, полнота не грозит. Если ему претит всё, что навязывается, то, пичкая себя едой, он, напротив, станет сбавлять в весе. Если человек не разбирается в подоплёке своего веса, он не в состоянии его отрегулировать.
Родители, которые воспитывают ребёнка в духе вседозволенности, свято веря в её пользу, мечтают вырастить его образцовым, а получается всё наоборот. Ребёнок позволяет себе абсолютно всё. Например, плюет Вам в лицо или делает ещё что похуже. Родители, считающие себя выше этого, не обижаются на ребёнка за такое поведение. Они пребывают в полной уверенности, что запрещать ничего нельзя, а что касается дурного поведения ребёнка, то он сам когда-нибудь всё поймёт и устыдится. Хороший человек, запрещающий себе запрещать ребёнку, нередко выращивает из ребёнка зверя. Перевоспитать же зверя в человека практически невозможно.
Большинство людей связывает запреты с материальными возможностями. Когда я их наставляю, мол, высвободите адресованные себе запреты, тут же раздаётся возражение, дескать, нет у меня столько денег, чтобы позволить себе всё, что душе угодно. Я говорю про то, что нужно освободить энергию запрета, мне же в ответ говорят про содержимое кошелька. И это притом, что человек уже прочёл мои предыдущие книги. Это значит, что мы сильно увязли в материальном, и мысль автоматически перескакивает на деньги.
Удовлетворение желаний усиливает желания и себялюбие.
Удовлетворение потребностей нормализует потребности и повышает достоинство.
Зачастую вес начинает изменяться в связи с переменами в жизни. Например, родители расходятся, и вместо того чтобы самому научиться жить по-иному и научить этому детей, человек начинает запрещать то, что раньше позволялось. Порой это делается весьма демонстративно, а, бывает, и в издевательской форме, если ребёнок очень привязан к покинувшему дом родителю. Причиняя ребёнку подобные страдания, человек реализует свою месть. Родитель, который запрещает ребёнку что-либо, подчёркивая духовный или физический изъян второго родителя, губительно действует на всю семью.
Люди начинают ставить себе запреты также при вступлении в брак. Запретами они стараются себя дисциплинировать, вместо того чтобы уяснить, что холостая жизнь осталась позади и следует идти вперёд по-новому. Выход на пенсию также, как правило, является переломным моментом в жизни человека. Приближаясь к 50-летнему возрасту, многие, и особенно женщины, принимаются сетовать на то, что им нельзя одного, другого, третьего. Для любого запрета всегда находится обоснование. Иной уже смолоду запрещает себе быть молодым. Другой же запрещает себе стареть.
Наверное, нет ничего такого, чего нельзя было бы себе запретить. Например, так хочется быть хорошим, но нельзя, поскольку вон тот плохой. В этом случае запрещение является уже местью. Речь идёт о реализации недоброжелательности, причиняющей зло. Ведь если человек со стрессами бездействует, тогда как можно делать хорошее, он наносит себе вред. Чтобы не мучиться, распутывая этот сложный узел, человеку следовало бы позволить себе то хорошее, в чём он действительно нуждается. Но он этого не умеет. В итоге горько разочаровывается и приходит к выводу, что его хорошее ближнему неугодно. Этот вывод служит оправданием, чтобы в следующий миг самому отвергнуть то хорошее, что предлагает ближний.
Житейские незадачи, смысл которых человеком не уясняется, могут привести к крайне обострённой форме запрета — отказу. Кому удаётся отказаться от соблазнов, тот начинает собой гордиться. Бедняк, который гордится тем, что ему ничего не нужно, взращивает тем самым свою гордыню. Он набирает в весе, хоть и говорит, что есть ему нечего. На его обеденном столе нет разве что деликатесов, а он тут же за столом говорит, что нечего есть. Если ему возразить, он обижается.
Никто не верит, что человек, по его словам, постоянно ощущает голод и потому совершенно обезсилел — ведь он так много ест. На самом деле человек говорит правду. Пониженное содержание сахара в крови вызывает чувство голода. Содержание сахара в крови повышается, и человек чувствует себя хорошо лишь тогда, когда ему удаётся отобрать у ближнего то, что составляет предмет его желания, — попросту говоря, украсть. Например, отхватывает от государственного пирога здоровенный кусок, да так, что у государства образуется прореха. Если всё то же государство предлагает ему помощь либо назначает пособие, он говорит, что это жалкие гроши. Поскольку пониженное содержание сахара в крови нередко сказывается на нервной системе, то такой человек вскоре отторгается обществом.
Голодный человек вообще опасен для общества, но особенно опасен тот, кто голодает в силу себялюбивого отказа от пищи. Если общество пытается такому человеку помочь, он становится ещё опаснее. Ему претит, что кто-то живёт за счёт чужой милости, а теперь ему предлагают жить за счёт милости государства. Ему, незаменимому труженику! И человек распаляется ещё больше. Таким людям следовало бы понять, что один из жизненных этапов завершён и теперь нужно двигаться вперёд.
Отказ приводит к худобе. Чем отказ себялюбив, тем человек худее. Себялюбие являет собой самоуверенное знание. Знание того, что меня хотят унизить, предлагая малое и третьесортное, но я этого не допущу, позволяет человеку сделать широкий жест и ответить отказом. Если горделивый человек, упорно желающий доказать своё превосходство, знает, что его считают плохим, у него начинает расти участок тела, соответствующий горделивости. Участок тела, соответствующий эгоизму, худеет и некрасиво обвисает.
У стареющих людей растущий живот говорит о том, что люди всё ещё желают что-то сделать, чтобы доказать своё превосходство. Утончение ног указывает на то, что человек желает заносчиво продемонстрировать, что справляется сам и ни в чьей помощи не нуждается. Чем больнее у него ноги, тем враждебней он относится к тем, кому, по его мнению, живётся хорошо.
Человек сохраняет стройность и остаётся человеком, если он разрешает себе необходимое.
Человек сохраняет стройность, но превращается в животное, если он позволяет себе всё, чего пожелает.
Человек становится толстым, если он запрещает себе всё, чего желает.
Человек становится особенно толстым, если он запрещает себе всё необходимое.
Человек становится худым, если он отказывает себе в том, чего желает.
Человек становится особенно худым, если он отказывает себе в не обходимом.
Отказ от чего бы то ни было вынуждает человека отказываться в том числе и от пищи. Отказывающий себе человек не хочет есть. Он не испытывает вкуса к подобной жизни. Он считает себя вправе иметь такую жизнь, какая угодна ему. Если у него присутствует упрямое желание доказать кому-то, что тот плохой, то у него возникает особая разборчивость в продуктах питания, что даёт ему энергию, необходимую для реализации своих целей. Содержание сахара в крови у него в норме, и голова хорошо соображает.
Жажда мести концентрирует мыслительную способность более чем необходимо.
Если человек, запрещающий себе всё хорошее из желания доказать свою положительность, внезапно начинает во всём себе отказывать, то развившаяся у него буквально до размеров слабоумия тупость идёт на убыль и мало-помалу сменяется всё более ясным и логическим мышлением. Кто этому радуется, тот не замечает, что помыслы этого человека сосредоточены на одной цели. Поэтому подобное преображение, если оно происходит со стариками, может преподносить неприятные сюрпризы.
Человек, интересующийся всем в жизни, ест скорее много, чем мало. Он не может запрещать себе питаться, так как на голодный желудок голова плохо соображает и тело теряет подвижность. Голодание удаётся тем, у кого в жизни одна-единственная цель — идеальная внешность, при помощи которой надеются добиться всего, что задумано. Представление, будто счастье заключается в красоте, подавляет чувство голода. Любое абсолютно твёрдое знание способно начисто подавить чувство, подающее сигнал об обратной ситуации. У человека не возникает и тени сомнения в том, что он делает что-то не так.
Для больного анорексией лишний грамм жира страшнее смерти. Запрещая себе есть, он верит в то, что жизнь станет счастливой. Чем дольше держится пониженное содержание сахара в крови, тем сильнее поражается нервная система, особенно мозг, и человек становится всё более невосприимчивым, отупевшим, безчувственным, апатичным. Утрата интереса к жизни сужает полноценное восприятие, и человек начинает глядеть на мир через узкую щелку.
Про иного человека говорят: он ни на что не реагирует. Речь идёт о людях, полностью зацикленных на одной-единственной цели и безразличных ко всему прочему. Ни уговоры, ни мольба на них не действуют. Лишиться цели для них хуже смерти. Чем меньше Вы без покоитесь по поводу такого человека, тем лучше для вас обоих, ибо в таком случае Вы выпускаете его из когтей своих благих желаний. Человек ослабляет позицию самозащиты и, возможно, замечает, что в жизни есть ещё что-то интересное. Ведь человек всего-навсего спасается бегством от собственных страхов.
Отказ от жизненно необходимого есть вершина гордыни, то есть эгоизма. Он являет собой бегство от реальной жизни в мир ненормальных идей, понять которые человек уже и сам не в состоянии. Об этих возможных последствиях следует задуматься каждому, пока ещё у него сохраняется разум.
Беглец и рабочая скотинка не способны разобраться в себе, большинство же людей относятся либо к первым, либо ко вторым. При этом неважно, относится ли беглец и рабочая скотинка к простым трудягам или к специалистам высокого класса, самостоятельно выдвинувшимся в жизни. Важно то, что ему некогда. Люди то и дело причитают, мол, хорошо бы побывать на природе, пожить простой сельской жизнью, повозиться с детьми и животными, но вот беда — времени не хватает. Человек запрещает себе всё человеческое и всё более становится исключительно исполнителем своей работы. А там гляди ещё и начинает протестовать против того, что сам себе запретил, ибо это мешает ему работать. Времени нет даже у пенсионеров, от скуки портящих друг другу нервы.
Достигнув в жизни определённых высот, люди забывают оставаться людьми.
Более самой жизни такой человек нуждается в человечности, и она приходит к нему в виде житейской мудрости, маленьких детей, животных, нехитрых вещей, дел и ситуаций, сырой пиши, искренних взаимоотношений, естественных обычаев, однако человек протестует. Потому что всё это посягает на его без ценное время. Ширится протест против необработанных знаний. Людям подавай конспективно изложенную теорию, чтобы всё было разложено по полочкам, продумано до деталей, разжёвано и положено в рот. Но переварить её, то есть использовать в жизни, люди не умеют. Протест против сырой информации лишает их способности разглядеть первичные элементы в разжёванном материале, а также искать и находить их.
Когда человек в достаточной мере познаёт себя в процессе выполнения одной работы, то работа для него исчерпывает себя. Он с лёгким сердцем оставляет её, как друга, и принимается за другие дела. Впереди его уже ждёт новая работа. Работа способствовала совершенствованию человека, ведь человек не требовал немедленного конечного результата. Совершенствующийся человек совершенствует работу, благодаря чему её качество меняется. Новое качество знаменует более высокий уровень работы. Человек, который работает для того, чтобы развиваться самому, с каждой новой работой развивается всё больше. А человек, который работает для того, чтобы что-то иметь, может всю жизнь провозиться с одной работой. Например, с учёбой, но желаемого так и не получит. А получит то, чего не желал, — болезнь пищеварительного тракта, соразмерную своему протесту.
Следует научиться распознавать в себе подобное состояние. Если Вам в тягость маленькие дети, с которыми приходится говорить много и подолгу о простых вещах, потому что с полуслова они не понимают, то у Вас наверняка есть проблемы и с перевариванием сырой пищи. Если Вам не нравится растолковывать простые вещи незнающим людям, если национальные обычаи кажутся Вам варварством, если искренние, прямолинейные отношения воспринимаются Вами как признак неинтеллигентности, то у Вас имеются проблемы с перевариванием и усвоением сырой пищи. Высвобождая же желание получать от жизни готовые, или созревшие, или совершенные ценности, Вы даёте пищеварительному тракту возможность нормально переваривать сырую пищу. Пока Вы не перестанете притягивать к себе сырое, до тех пор у Вас будет чему у этого сырого поучиться.