Всякое укоренившееся прочное знание — это идея фикс, навязчивая идея, которая не даёт человеку покоя, покуда тот её не высвободит. Знание, что муж должен обезпечивать семью, превращает мужа в машину, подчинённую одной-единственной цели — добыванию денег с целью приобретения недвижимости. Поскольку недвижимость закрепощает человека, превращая его в раба, то чем человек добросовестнее, тем вероятнее ему грозит шизофрения — болезнь, связанная с навязчивыми идеями. Либо если не ему самому, то его детям.
Если отец и мать носятся со своими целями, т. е. навязчивыми идеями, точно шизофреники, то их ребёнок является шизофреником. Ребёнок может испытывать столь сильную ненависть к виновнику своего несчастья, что у него возникает навязчивая идея — уничтожить недвижимость, домашний очаг и семью в придачу. Во многих детей словно бес вселяется — они сталкивают отца с матерью между собой, да столь успешно, что один из родителей покидает семью. Положительной стороной этого скверного дела является то, что ребёнок не заболевает шизофренией. С этой точки зрения родителям не приходится стыдиться за ребёнка. Если же им стыдно друг за друга, — это уже их личное дело. Ребёнок — духовный наставник родителей — сделал, по крайней мере, доброе дело для себя. Эгоизм? И ещё какой. А разве целеустремлённость, которая ходит по трупам, это не эгоизм?
Для сохранения духовного здоровья семьи необходимо иметь занятие, не связанное с зарабатыванием денег. Увлечение, которым занимаются с удовольствием и которое требует денежных затрат, способно сохранить целостность семьи, даже если домочадцы ругаются из-за потраченных денег. И уж точно — предотвратить душевную болезнь. И наоборот: пересчёт всего на деньги, запрет на всякого рода хобби и развлечения с целью экономии может свести с ума. Кто вовремя задаёт дёру из такой семьи, того, скорее всего, считают ненормальным, тогда как на деле это, возможно, первый умный поступок с его стороны.
Семья начинается с родителей. Отцу из разряда рабочих машин стыдно, если дети у него ленивые да глупые. Леность и глупость — это позор, который он себе не позволяет. Поскольку эти энергии он в себе не ощущает, то у него не может возникнуть и мысли, что вдруг его леность и глупость передались детям. Они таки передались, но это маскируется трудолюбием и зубрёжкой, причём тем усерднее, чем сильнее этого стыдятся. Превратившись в машину, человек утрачивает чувства и даже не подозревает о том, что в нём может сидеть лень. Лень — это подавленное чувство вины, но человек не ощущает его, поскольку твёрдо знает о себе, что человек он прилежный. Ведь так о нём отзываются все. Так стыд оборачивается безстыдством, т. е. гордостью нового уровня, что знаменует собой начало возникновения рака. К этому приводит похваление СТЫДОМ, который таковым не воспринимается.
Чем больше позитивность человека, тем больше она оказывается на поверку подсознательно скрываемой негативностью.
Это - страх, что истина выплывет наружу.
Свойственный женскому полу комплекс неполноценности требует любой ценой доказать своё превосходство. Стыд оказаться хуже, слабее, глупее превращает женщину в усердную, ревностную, жадную, воинственную рабочую скотину.
Быстрому превращению женщины в машину препятствует её эмоциональное чувство вины перед семьёй и детьми, однако работа побеждает, если женщина считает себя развитым человеком. Таким образом, каждое новое поколение женщин оказывается всё ближе к критической черте, при которой женщина-машина не нуждается более в семье. Гордость за семью трансформируется в отрицание семьи, ибо зачем создавать семью себе на позор? Оказавшаяся в подобном положении женщина, которая в юные годы по глупости нарожала детей, способна отказаться от семьи безо всяких угрызений совести. Она терзается от душевной пустоты и ищет любовь там, где её нет — у мужчины — рабочей машины.
Кто желает похваляться семьёй, для того семья и дети становятся рабочим объектом. Уставшая за день женщина, заваленная домашними работами, внешне как будто заботится о семье, однако фактически всё это выполняется ею, чтобы не опозориться. Цель — не опозориться — оправдывает средства. У матери уже нет времени прикоснуться к ребёнку или насладиться детским прикосновением. Она не замечает, что ребёнок начинает её сторониться. А если замечает, то, вероятно, вздыхает с облегчением, поскольку теперь ей стало легче. Приходит день, когда ребёнку уже не хочется прикасаться к матери. К чему лезть на рожон! Вскоре ребёнок противится тому, чтобы мать к нему прикасалась. Если мать прикасается к нему с тем лишь, чтобы сделать критическое замечание, причинить боль, схватить за шкирку, оттолкнуть, наказать, то такое прикосновение ему не нужно. В итоге получается человек, который не выносит проявлений нежности. Сам никого не ласкает и не желает, чтобы ласкали его. К матери относится, скорее всего, буквально с ненавистью.
Если ребёнок мечтает лишь о материнской ласке, а остальных ни на шаг к себе не подпускает, это означает, что его мать практически не видела ласки от собственной матери — рабочей скотины. Материнскую ласку заменили бабушки, няни, воспитатели, которые, возможно, были очень хорошими людьми, но они не способны заменить мать, подарившую ребёнку жизнь. Таким образом, протест ребёнка против чужой ласки есть протест против бабушки по материнской линии, прожившей жизнь рабочей скотины.
Если в семье растут сыновья, матери дышится легче, так как, согласно бытующему мнению, сыновей не пристало ласкать. Лишь воспитание в духе суровости и аскетизма способно якобы сделать из сына сильного мужчину. Даже если матери самой приходится несладко с неприветливым, суровым мужем, это не заставит её изменить своего мнения. Ни одна мать из разряда рабочих скотин не признается в том, что это благодаря её воспитанию сын стал настолько непробиваемым, что невестка вынуждена его бросить, так как набила себе синяки в тщетной попытке пробить его броню. Матери стыдно признаться в собственных ошибках — ни к чему лишние угрызения совести, проще винить во всём невестку. Но и эта ошибка исправима. Кто это признаёт, тот исправляет.
У ребёнка, чей родитель вырос без ласки, может наблюдаться ещё больший протест против ласки. Такой ребёнок избегает любого прикосновения, не желает садиться на колени, принимается орать благим матом, если его погладить по голове, обнять или чмокнуть, причём даже если ласка исходит не от чужого, а от собственной матери. В целях сохранения мира в семье от ребёнка держатся подальше и предупреждают на его счёт посторонних. Проблему разрешает возникновение кожного заболевания: к человеку с таким заболеванием люди избегают прикасаться. Подобный человек непременно говорит, что вырос в семье, где не принято было выражать ласку и нежность. Такое объяснение даётся им в качестве самооправдания и самозащиты, если кто-то требует ласки от него. По существу он прав, так как несёт в себе суммарную стеснительность родителей в плане выражения чувств.
Пока у этого человека чувства ещё не уничтожены окончательно, ему охота заниматься сексом. Желание мужчины дотрагиваться до женщины лишь половыми органами является следствием превращения его родителей в рабочую скотину. Кто превращается в машину, тот даже этого не желает, даже если не является импотентом. Перегруженные работой женщины не желают заниматься сексом, потому что для них это — безстыдная работа, урезающая и без того краткое время, остающееся для сна либо для общения с детьми, а также с собой. Однако от жизни никуда не денешься.
Нереализованная сексуальность порождает сексуальные фантазии. Чем сильнее стыд, испытываемый за собственную сексуальность, тем она выше: пребывающая в спячке сексуальность начинает сама себя реализовывать. Возникает инстинктивная подсознательная деятельность. Если со временем человек этого стыдится, то она реализуется в сновидениях либо во время сна из-за сокращений влагалища, которые могут быть столь же приятными, как половой акт, либо столь же неприятными, как чувство стыда за подобное безстыдство. Женщина, воспитавшая себя отчаянной моралисткой, может получить от этого психическую травму, так как она безсильна против потребностей своего тела, а самой проявлять активность не позволяет гордость и ложный стыд. Муж так и остаётся ею не разбуженным, а половая жизнь — не прожитой. Частичка сексуальности, умерщвлённая чувством стыда, застаивается в теле в виде невыведенных половых гормонов и умерщвляет организм.
У женщины, поймавшей себя с поличным, однако продолжающей считать себя нравственной, от чувства вины сон непременно делается более поверхностным. Вскоре она испытывает очередной шок, когда обнаруживает, что муж онанирует во сне. Для женщины с нереализованной сексуальностью онанизм мужа является верным знаком того, что муж её не желает. Какой ужас: муж предпочитает заниматься рукоблудием. Шок усугубляется, если муж отрицает свою вину. Муж, спавший глубоким сном, ни за что не признается в прегрешении. Во-первых, потому, что ничего не помнит. Во-вторых, потому, что к мастурбации всегда относился с презрением и осуждением. В-третьих, он уже испытал некоторое проявление импотенции и старается, подавляя половой инстинкт, отодвинуть это несчастье на как можно более далёкое будущее. Потому он и исключает вероятность того, что собственноручно возбуждал свою плоть.
Проблемы такого рода всегда коренятся в детстве. Чем сильнее мать желает гордиться сыном как мужчиной, тем сильнее сын боится осрамиться перед матерью, женой, женщиной. Эго такого мужчины не забывает ни единого случая, когда бы женщина отказалась от половой связи. «Эго» боится быть униженным, а потому не испытывает интереса к причине женского отказа. Как знать, а вдруг выяснится, что виноват сам мужчина. Для эгоизма свойственно то, что он и не стремится исправить положение. В противном случае это означало бы, что он признает себя виновным. Молчание — это своего рода самозащита и в то же время месть ближнему за то, чего тот не совершал.
Возможно, женщина отказала из-за переутомления, страха забеременеть либо по болезни, тогда как мужское «эго» оказалось задетым настолько, что впредь он ни за что не унизится перед женой. Бывают мужчины, у которых настолько велико непрощение, а значит, эгоизм, что один-единственный отказ превращает их в импотентов. Сама женщина постеснялась сказать мужу, почему ей в тот момент было не до секса. Муж же из гордости не поинтересовался, в чём причина. Совместно они нашли бы решение проблемы. Нерешённая проблема оборачивается тем, что оба супруга до конца жизни страдают от собственной нереализованной сексуальности, выдумывая несуществующие унизительные причины, почему партнёр не желает заняться сексом. Не исключено, что человек примется искать на стороне то, чего дома в избытке.
Успокаивая свои чувства знанием, что за честный труд мы получаем честно заработанные деньги, человек верит в то, что это и есть счастье. Чем больше развито общество, тем раньше это представление укореняется в ребёнке, и он становится рабом прежде, чем начинает что-либо понимать. Самые натуральные рабы — женщины. Рабынями они были всегда, но никогда прежде не были столь сильны умом, как в настоящее время. Если женщина является рабыней, то её муж является рабовладельцем, который принуждает её ко всему, что взбредёт ему в голову. Полагая, что мужа не пересилишь, и надеясь на то, что хорошего человека обижать не станут, женщины стремятся быть хорошими. Следствием этой целенаправленной деятельности является непрекращающееся насилие мужского пола по отношению к женщинам.
Желая доказать, что она лучше, чем на самом деле, хорошая жена в начале замужества берёт на себя всю работу по дому. Возвращаясь с работы в одно время с мужем, она прогоняет мужа из кухни, поскольку сама справляется со всем. Чем в большей степени они порабощены работой, тем больше у них денег, чтобы приобретать бытовую технику, забота о которой должна бы быть делом мужа, однако хорошая жена не подпускает мужа к домашней технике — ведь нажимать на кнопки она и сама умеет. Чем больше жена гордится своей выносливостью и технической сноровкой, тем вероятнее, что её муж намертво приклеен к экрану телевизора.
Таким образом, хорошая жена не даёт мужу возможности проявить себя мужчиной. Чем дольше длится такое положение, тем больше муж отчуждается от домашней работы, покуда не разучится выполнять её. Если жена, заваленная домашними делами, принимается обвинять и стыдить мужа, то у него есть две возможности: быть ленивым либо быть неумелым. Если бы Вам было дано выбирать: признать себя лентяем или дураком, что бы Вы предпочли? Судя по моим опросам, большинство людей предпочитает первое. И я их понимаю. Ленью можно даже похваляться, тогда как глупость — дело постыдное. Очень редко кто признаёт себя дураком. Один только раб, желающий быть в услужении другого раба, готов называть себя дураком, поскольку тем самым может доказать, насколько он хороший. Унижая себя таким образом, он старается угодить человеку с комплексом неполноценности, считающему себя плохим.
Когда рождаются дети и мать принимается доказывать, какая она хорошая, с детьми происходит то же, что и с отцом. Мать всё делает сама, поскольку так быстрее, проще, чище, качественнее, безопаснее для всех. Никто не задумывается о том, что ребёнок не приучается к ручному труду. Если он берётся однажды сделать что-то, выясняется, что он — неумеха, и от стыда у него навсегда пропадает всякое желание за что-либо браться. В лучшем случае он усваивает некую профессию вне стен дома, чуть ли не втайне, и в своём деле может проявить себя ценным специалистом, но дома по-прежнему не пошевелит и пальцем. Сперва мать крутилась как белка в колесе, далее эстафету принимает жена и будет крутиться, покуда сама же не запротестует. Домочадцы знают точно: кто-нибудь да сделает дело, несделанным оно не останется. Главное, чтобы были деньги.
Всё чаще проводятся широкие дискуссии на тему: почему женщины должны быть в семье рабынями, почему мужья и дети обленились донельзя? Сами ленивцы совершенно безпомощны перед гневными обвинениями женщин. Жалость к себе настолько лишает их сил, что они не могут что-либо предпринять, чтобы доказать, что они — мужчины. Это значит, что у них нет сил даже для себя. Такие мужчины, превратившиеся в машины, не ведают, что означает "заниматься собой". А если и ведают, то отмахиваются, потому что им всё безразлично. Главное — заработать деньги. Мужчины этой категории избегают всего, что не является обязанностью.
Превращение себя в раба происходит незаметно в силу отрицательного отношения к себе. Кто отрицательно к себе относится, тот и к окружающим будет относиться отрицательно. Чем хуже человек к себе относится, тем больше ему видится плохое отношение и там, где его нет. Искренняя сверхкритичность по отношению к себе отличается от жеманствующей, лицемерной критичности тем, что критика произносится человеком про себя.
Настоящая женщина благодарна тому, что у неё есть семья. Она не гонит от себя мужа с детьми, даже если выполняемая сообща работа занимает больше времени. Зато попутно с работой домочадцы обсуждают произошедшие с каждым за день события, а также планы на завтра. Любящая свою семью женщина и мать никогда не остаётся в одиночестве. Поскольку сама себя она рабыней не считает, не считают её рабыней и окружающие.
Для того чтобы сойти с ума, достаточно быть единственным боготворимым чадом распрекрасных родителей либо самым любимым среди братьев и сестёр.
Проблема боготворимого ребёнка.
Не будь у людей иных богов, кроме любви, они бы не сходили с ума сами и не сводили с ума своих детей. Обожествление кого-то или чего-то на земном уровне вызывает у человека нарушения психики. Родители, боготворящие своё чадо, постоянно сравнивают его с другими детьми и превозносят по малейшему поводу. Если поводов больше нет, потому что другие дети его превосходят, то родители принимаются очернять других детей, чтобы воодушевить собственное чадо. Если и это уже не помогает, родители принимаются пугать ребёнка тем, что он может опозориться, чтобы его не обидеть. Чем более коротким путём родители желают добиться цели, тем большую сумятицу вносят в душу ребёнка. В итоге у ребёнка происходит душевный надлом.
Мало кто разбирается в жизни. Большинство людей, которые к плохому относятся враждебно, попадаются на крючок шизофренического склада мыслей и начинают плохо думать о заглазно обсуждаемом человеке, становясь, возможно, поборниками прав собеседника с больным мозгом. Они неспособны понять житейскую истину, согласно которой человек, высказывающий своё суждение о ближнем, вещает со своей колокольни, то есть говорит о себе. Всякий, кто высказывает суждение, является в своём роде больным человеком, чьё видение следовало бы перепроверить. Жизнь гласит: верь правде, однако проверяй, правда ли это. Если Вы верите шизофреническому образу мыслей с его отсутствием критичности и безответственностью за слова, так как человек лишён стыда, то впоследствии Вам самим будет стыдно.
Боготворящие ребёнка родители ограждают его от всего рутинного и неприятного и мечтают о том, что он достигнет больших высот. Чем большего блага они желают, тем хуже становится ребёнок и никаких высот не достигает. Ребёнок стыдится своего неумения, неспособности, безпомощности, отчего у него развивается комплекс неполноценности. Страх оказаться посрамлённым заставляет его тянуться к хорошему, которое, как он надеется, изменит к лучшему всё, включая его самого, но когда хорошее появляется, он начинает его ненавидеть, потому что на фоне хорошего он явно проигрывает.
Ни один ребёнок не рождается у своих родителей случайно. Его сходство с родителями состоит в том, что и они, и он желают любой ценой превзойти всех в чём-то. Его отличие от родителей заключается в его духовном прошлом, которое похоже на земное прошлое родителей. Он не помнит своей предыдущей жизни, тогда как родители не желают помнить собственного детства и жизни родителей. Они стараются быть выше этого, чтобы забыть всё плохое.
Сильно избалованным детям в переходном возрасте дозволяется всё. Родители, стремящиеся повысить уровень жизни и потому редко бывающие дома, не замечают того, как отклонения в психике у ребёнка превращаются в психическое заболевание и, если это состояние не на кого выплеснуть, перерастают в умопомешательство. Масла в огонь, сами того не подозревая, подливают родители, которые рассказывают при ребёнке о чужих детях, таких хороших, умных, примерных, трудолюбивых, умелых, красивых. И это при том, что ребёнок знает, что у него куда ни кинь одни недостатки.
Душевнобольные люди должны восприниматься нами как красный сигнал светофора, который говорит: «Человек! Пора тебе высвободить свою гордость и стыд. Особенно старательно высвободи желание быть умнее всех, а также знание, что в каком-то вопросе ты всех умнее. Не имеет значения, если ты в каком-то отношении превосходишь всех в кругу семьи либо друзей, в компании или в обществе. Сегодня мы можем являться лучшими в своем маленьком либо большом мире, а завтра все может быть наоборот. В любом случае последствия будут прискорбными».
Чем женщина умнее, тем сильнее она старается переделать мужа, не подозревая о том, что человека с навязчивыми идеями не переделаешь ни при каких условиях. Чем больше перевоспитание мужа становится для жены навязчивой идеей, тем с большей степенью вероятности у ребёнка развивается шизофрения как суммарное выражение родительской целеустремлённости, а также родительского шизофренического склада мышления. Чем воинственней родительская целеустремлённость, тем агрессивнее навязчивые идеи у ребёнка.
Поскольку душевная болезнь являет собой скопление позитивной энергии, это значит, что больной-шизофреник желает хорошего, в котором на самом деле не нуждается. Видя, что отец желает хорошего, а мать этого хорошего не желает, дети ополчаются особенно агрессивно против матери.
Душевные болезни связаны с догматическими воззрениями отца. Если мать оказывается в состоянии оставаться человеком рядом с таким мужем, то ребёнок не заболевает.
Проблема ребёнка-любимца.
Любимцем стать нетрудно. Для этого достаточно родиться вторым ребёнком в семье, где первенец считается плохим, потому что, желая оставаться самим собой, протестует против чрезмерной положительности родителей. Когда рождается второй ребёнок, его автоматически начинают называть самым любимым, самым дорогим, самым красивым, самым сообразительным, умным, ловким, одарённым... Всякий раз, когда его таким образом хвалят, плохого осуждают. Иными словами, всякий раз, когда хорошему ребёнку дурят голову, плохой ребёнок страдает душевно и телесно.
Хорошего ребёнка позволительно хвалить за некое умение, если нужно его утешить в данную минуту. Тем самым компенсируется недостаточное умение в какой-то иной сфере. Но и в этом случае необходимо проследить, чтобы ребёнок не стал зазнаваться. Знание, что я в чём-то лучше других либо хоть раз превзошёл всех в прошлом, может оказаться для человека роковым камнем преткновения, влияющим на всю дальнейшую жизнь. Всякая очередная неудача будет вызывать в нём всё более яростное отчаяние.
Однако и скромное желание, чтобы всё было, как тогда, — особенно если постоянно заводить речь о приятных воспоминаниях — превращается в знание, в которое человек сам начинает верить. Если окружающим надоедают его речи, то ему кажется, что ему не верят. Малейшее сомнение со стороны кого бы то ни было может привести к эгоистической истерии, от которой до умопомешательства один шаг. Эгоист не выносит, когда ему не верят. Эгоист не выбирает средств, если желает заставить людей поверить себе.
Безмерная гордость за свою красоту либо богатство рождает истерию. Безмерная гордость за свои духовные способности ведёт к умопомешательству.
Духовные способности указывают на количественный потенциал мозга. Когда у способностей есть возможности, они становятся могуществом. Силой, которая властвует над человеком и велит ему самоуправствовать над окружающими в той мере, в какой они это позволяют. Кто считает себя глупее, тот позволяет. Кто считает себя умным либо умнее, с тем возникает конфликт сил.
Плохого ребёнка родители наказывают тем, что расхваливают хороших братьев и сестёр либо чужих детей, отчего у него развивается комплекс неполноценности. Для ребёнка особенно унизительно, если чужих детей хвалят ни за что. Их хвалят для того, чтобы пристыдить собственного ребёнка, пробудить в нём рвение, пришпорить. Вероятно, Вы помните ту глубокую удручённость, когда Вам заявляли: «Ты— самый плохой ребёнок на свете. Зачем только мы произвели тебя на свет! Из тебя человека не получится! Как тебе не стыдно быть таким! Кому ты нужен такой! Вот возьму и всем расскажу». Особенно активно учиняют детям разнос родители, ждущие публичного одобрения, и потому делают это при посторонних. Одобрение-то им, как правило, достаётся, но они не понимают, какой ценой.
Хорошая цель и плохое последствие — две грани единого целого.
Человек, страдающий от комплекса неполноценности, всегда глядит снизу вверх и потому никогда не оказывается в победителях. Иначе говоря, не сходит с ума. Однако и он тоже стремится к лучшему, чтобы самому стать лучше. А кто не стремится?
В мире есть три хорошие вещи: красота, ум, богатство. А так как всего этого можно добиться большим трудом, то человек и старается что есть мочи. Он устремляется всё выше и выше. Прикладывает огромные усилия, чтобы вознестись на своё облачко, а там уже встать в полный рост и ощутить своё превосходство. К сожалению, для человека с комплексом неполноценности именно в этот момент всегда находится некто, оказывающийся ещё лучше. С этим знанием человек шлёпается с небес обратно на землю. Он молча проглатывает отчаяние, печаль, обиду, горечь и тому подобное и предпринимает новую попытку. Но и она завершается падением, если мышление остаётся прежним. Каждая очередная попытка ведёт к очередной порции стрессов, и так до тех пор, пока не лопается терпение. Человек устаёт, пресыщается. Ему уже ничего не надо.
Человек желал лучшего, но ничего, кроме позора, не добился. Осознавая своё положение, он полагает, что оно известно всем вокруг. Чтобы не умереть со стыда, нужно сделать так, чтобы его не ощущать. Этот спасительный выход — изобретение умных людей. Умному невдомек, что, скрывая свой позор от ближних, человек добивается лишь того, что стыд начинает прятаться от самого себя. Подавленный до нечувствительности стыд уже ничем не даёт о себе знать, потому что перерос в безстыдство. Безстыдству неведомо чувство стыда. Безстыдство позволяет человеку жить. Что представляет собой такая жизнь — сейчас речь не об этом.
В какой форме проявляется безстыдство, зависит от уровня интеллигентности. Глупый не умеет скрывать своих недостатков, а умный умеет. Последствия соответствуют умениям. Человек, желающий проявить себя с лучшей стороны, ищет для этого возможности даже и тогда, когда знает, что он хуже. Человек никчёмный ищет возможность доказать, что он вовсе не такой, он хороший, лучше других, а может быть, и лучше всех. Неважно в чём. Униженному важно продемонстрировать своё превосходство, даже если это будет стоить ему жизни. Что есть жизнь по сравнению с позором ? Ничто! Так человек с трагической последовательностью может стремиться проявить себя с лучшей стороны, что само по себе составляет трагедию его жизни.
Лучшим является тот, кто считает себя таковым. Неважно, сам ли он так думает либо заимствует мнение окружающих. Чем сильнее желание человека стать звездой, тем больше усилий он прилагает, покуда не становится звездой. Звездой на небосклоне стыда, которая сияет, похваляясь своим превосходством до тех пор, пока не превращается в падающую звезду.
Если человек боится темноты, он испытывает страх опозориться. Если ребёнка, боящегося темноты, заставляют находиться в тёмном помещении, если высмеивают его страхи, чтобы он перестал бояться, то в некий момент ребёнок пересиливает страх. Ему уже не страшен и стыд. Если его теперь кто-нибудь называет безстыжим, то в лучшем случае он усмехнётся в лицо собеседнику, а в худшем — двинет кулаком промеж глаз. Ребёнок становится одним из тех, кто по трупам идёт к цели. Он гордится своим достижением или, выражаясь иначе, становится звездой на небосклоне достижения своих целей. Кто желает засиять аналогичным образом и следует его примеру, тот неизбежно вознесётся тем же способом.
Жизнь есть свет. Смерть есть мрак. Путь во мрак лежит через слепящий свет.
Жизнь есть озаряющий свет.
Гордость есть ослепляющий свет, восторженность по поводу собственной персоны.
Стыд есть мрак. Убийственный стыд являет собой абсолютный мрак — духовную слепоту.
Пристыживание — самое верное средство добиться своего.
В действительности же пристыживание является местью за собственную безпомощность.
Признаком безпомощности является желание, чтобы с тобой считались. Проявляется оно уже в детском возрасте. Ребёнок, который в полный голос выражает своё недовольство сразу же, как что-то ему не нравится, становится всё более агрессивным, если родители стремятся быть хорошими и сбиваются с ног, исполняя любую его прихоть. Либо заставляют это делать кого-то другого.
Безпомощность не понимает шуток. Чем она больше, тем больше и не желает их понимать. Бывает, что окружающие смеются, тогда как ребёнок начинает плакать. Вместе с тем он провоцирует в людях желание его подразнить.
Подтрунивание заставляет смеяться. Если домашние ходят на цыпочках, лишь бы не нарушить мира в семье, то люди посторонние, и особенно дети, автоматически принимаются такого ребёнка вышучивать, подкалывать, дразнить. Безпомощный ребёнок реагирует на это хныканьем и пищанием, что ещё больше подливает масла в огонь. От ощущения полнейшей безпомощности его охватывает такая ярость, что он застывает на месте и не знает, что ему делать. Его глаза полыхают огнём, ноздри раздуваются от гнева. В следующую секунду он бьёт ближнего кулаком и кричит: «Ты плохой!» Если присутствующих это смешит, он идёт и даст тумака тому, кто младше его и кто вообще здесь ни при чём. Слеза более слабого и ликование более сильного соразмерны друг другу.
Наилучшее средство заставить людей считаться с собой — это пристыжение.
СИЛЬНЕЕ ВСЕГО ПРИСТЫЖИВАЕТ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ.
Итак, пристыжение есть орудие безпомощности. Безпомощность ребёнка перед теми, кто сильнее его, рождает в нём отчаяние, и он начинает протестовать. Испуганный протест остаётся у ребёнка внутри и приводит к аллергии. Злобный протест выплескивается наружу, из-за чего к ребёнку приклеивается ярлык плохого ребёнка, и родителям за него делается стыдно. Так автоматически срабатывает инстинкт самозащиты. Умные родители отвечают ребёнку тем же, хотя они уже в таком возрасте, когда положено обдумывать и осознавать свои поступки. Родитель, который говорит ребёнку: «Сейчас пойду и позову детей со двора, пусть увидят твои капризы», фактически говорит, что он не может справиться с ребёнком. Будучи сильным, он не умеет общаться с тем, кто слабее. Зовёт на подмогу всю округу, чтобы та расправилась с его ребёнком. Если округа так и делает, она же оказывается во всём виноватой.
В следующую минуту ребёнок поступает точно так же — идёт и расправляется с тем, кто не имеет возможности себя защитить. Вероятно, Вам доводилось видеть, как ребёнок с наслаждением отрывает у букашек ножки с крыльями, таскает кошку за хвост, с удовольствием мучает собаку, которой некуда спрятаться, поскольку она находится в комнате или сидит на цепи. На самом деле ребёнок любит эту собаку, и собака любит его. Когда нет повода для стыда, они прекрасно ладят друг с другом. Если собака обороняется, она же оказывается во всём виновата. Общественное мнение поддерживает себе подобных, а вот у собак общественного мнения нет. Однако стыд у них есть. Скажите своей собаке: «Как тебе не стыдно!» — и Вы увидите, что она сразу же становится тише воды, ниже травы. А в следующую минуту идёт и отмечается на Вашей любимой клумбе. Кучу оставляет там не сама собака, а её инстинктивная месть.
При воспитании ребёнка миролюбивыми средствами в духе миролюбия взрослые непременно прибегают к пристыживанию либо запугиванию стыдом. Безо всякого злого умысла этим пользуются родители, бабушки и дедушки, воспитатели, учителя и весь сводный хор взрослых. Это считается самым надёжным и интеллигентным методом воздействия, и так оно и есть. Если эгоизм не даёт забыть взрослому, как это было больно, когда его в детстве стыдили из-за любого пустяка, то он с большим рвением принимается пристыживать своего ребёнка либо ученика, ведь если я, проказник, вырос благодаря пристыжению толковым человеком, почему бы и этому озорнику не вырасти таким же.
Чем большее удовлетворение испытывают родители, одержав над ребёнком победу, тем большее удовлетворение испытывает ребёнок, одержав победу над более слабым. Сколь велико поражение победителей, выясняется, быть может, лишь спустя многие годы. Чем позже выясняется, тем родителям удобнее отрицать свою ошибку без зазрения совести.
Одним из весьма тревожных признаков того, что в ребёнке сидит непомерно большая безпомощность, перерастание которой в мстительность — лишь вопрос времени, служит истошный детский крик и равновеликая боязнь услышать громкий окрик от взрослых. Такой же ослиный рёв испускают либо готовы испустить родители ребёнка. Осел символизирует послушного работягу, чья послушность в порядке самозащиты превращается в полное неповиновение, если ему делается тошно от постоянных понуканий. Если у такого ребёнка происходят также кровотечения из носа, это значит, что ребёнок подвержен вспышкам злобы и обидчивости, к чему следует отнестись серьёзно.
Иногда меня спрашивают, отчего ребёнок боится включённого пылесоса, стиральной машины, миксера, электрической дрели, фена и не боится, когда аппарат выключен. Матери замечают, что ребёнок от страха делается словно ненормальным — убегает в другую комнату и захлопывает дверь, набрасывается, как ненормальный, на еду, клянчит конфеты и набивает ими полный рот. Что это значит? А то, что его мать, а возможно, и отец, безумно боятся и ненавидят духовный террор, манипулирование человеческим сознанием, самой страшной формой которого является устрашение стыдом. Ребёнок испытывает такой же страх. Чужой ум подобен сверлу, которое высверливает дырку в мозгах у того, кто глупее, чтобы заполнить отверстие своим собственным умом. Кто сильнее, тот со страху объедается до ожирения, кто слабее, у того просто путаются мозги. В этом отношении дети не отличаются от взрослых.
Для уравновешивания детской безпомощности и жажды мести родителям нужно освободить своё чувство долга, безпомощность, стыд и жажду мести, желание быть выше данной проблемы. Зачастую эти стрессы настолько затенены рьяной предприимчивостью, что человек съехал бы от удивления со стула, если ближний, которому он доверяет, сказал бы ему, что эти стрессы у него есть. Подобная безпомощность взрослых находит выражение в таких фразах, как «рука руку моет», «ты — мне, я — тебе», «как вы ко мне, так и я к вам». Человек с такими представлениями, возможно, гордится тем, что не притесняет ближнего. Ему и в голову не приходит переиначить эти фразы — прочесть их с конца: «я — тебе, ты — мне», «как я к вам, так и вы ко мне».
Научитесь спрашивать у себя, если желаете ребёнка перевоспитать: «Нужно ли это?» Если ребёнок чего-то хочет, задайте и ему этот вопрос: «Тебе это нужно?» Вот увидите — ребёнок задумается. Если что-то случилось, задайтесь вопросом: «Зачем это мне было нужно?» Если что-то случилось у ребёнка, спросите и у него тоже: «Зачем это было нужно?» Поверьте, и в этом Вы сможете убедиться сами, что однажды ребёнок окажется настолько свободным от своих страхов и безпомощности, что скажет, зачем это было нужно. Вспомните прошлое и простите себя за то, что не сумели этого сделать в ту пору. Не забудьте простить себя за собственное неумение.
Стыд — это то, что таковым считается. Маленький ребёнок ничего не стыдится, ибо природа ещё не создала ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Чем старше он становится, тем больше ему приходится стыдиться, потому что его к этому вынуждают. Стыдливость почитается за добродетель. В итоге нет такой вещи, которой человек не стыдился бы. Мы стыдимся своих желаний и своего нежелания. Особенно же стыдимся своих потребностей и того, что нам не потребно. Стыдимся своего тела, его органов, тканей, их функций. Стыдимся тех выделений, что образуются в результате жизнедеятельности тела, не сознавая того, что тем самым мы как бы запихиваем их обратно в тело. Что произойдёт, если из тела перестанет что-либо выходить? Тогда и из жизни ничего не выйдет. Нет таких выделений, которые мы из стыда не загоняли бы изо всех сил обратно в тело, и, если это не удаётся, прибегаем к помощи химии. В то же время мы обвиняем окружающую среду как известный источник загрязнения.