Напряжение в голове, шее и заплечье я ощущала уже давно, но считала, что виной этому компьютер. Разумом я понимала, что это не совсем так, что должно быть что-то ещё, но собственной вины я не находила. Стала делать более частые перерывы в работе над книгой. Отходила подальше от компьютера, вытягивала позвоночник, вращала головой, массировала затылок, делала зарядку для плечевого пояса. Становилось немного лучше, но лишь до следующего раза. Больше пользы было от телодвижений, которым научила меня моя собака: встав со стула, я встряхивалась всем телом. Когда напряжение в голове перерастало в головную боль, я перебиралась в другую комнату, где продолжала работать над книгой. Ведь ты не обязана печатать на компьютере, говорила я себе. Можно и по старинке - пером по бумаге.
Я надеялась, что всё это поможет.
Когда же ничего не помогло, я сделала вывод: всё, писанию конец. Как видно, жизнь подаёт мне знак, дескать, не нужно этим заниматься. Может, правы критики, утверждающие, что я всё время перепеваю одно и то же. Я-то понимаю, что эти люди не улавливают различий, которые я постоянно уточняю именно для них, ибо они для этого ещё не готовы. Ведь каждая следующая книга сложнее предыдущей. А тех, кто желает углубиться в тонкости самопомощи, становится в наше время всё меньше и меньше. Предаваться размышлениям можно ведь и в одиночку, для этого учебника не нужно.
И я надолго отложила рукопись в сторону.
Выбросила из головы мысли о писательстве и стала жить жизнью обычного человека. Радовалась повседневным занятиям. Читала книги и смотрела телевизор. Занималась собой как духовно, так и телесно. Ждала, надеялась и верила, что со временем всё образуется. Но не тут-то было. Время само по себе ничуть не помогает. Нерешённая проблема так и остаётся нерешённой.
Вновь приступила к работе. Но как только стала думать о том, как рассказать читателям о своих новых открытиях в области изучения стрессов, не обманывая читательских надежд, почувствовала слабую боль в области переносицы. Стоило же мне на миг подумать о том, что люди, ожидающие мои книги, надеются на меня, а я и с собой-то не справляюсь, как во всём затылке стало нарастать напряжение. Лишь только я представила себе, что мечта завершить работу к установленному сроку не сбудется, напряжение тут же сменилось тягучей болью. В таких случаях у человека подрывается вера в самого себя, и он начинает думать, что окружающие-то правы. Он попадает в зависимость от чужих желаний. Становится жертвой всевозможных желаний ближних.
Если человек из категории искателей, то жизнь приходит ему на помощь. Кто замечает помощь, которую оказывает жизнь, тот находит нужное, обходясь без особых страданий. Скоро ли, это уже вопрос другой.
Когда у меня возникает даже самая ничтожная проблема со здоровьем, я воспринимаю её как дар небесный, который учит меня правильно понять суть.
Наивность оборачивается для человека физическими страданиями.
Эгоизм оборачивается духовными страданиями.
Мне было известно, что делает с человеком желание быть лучше других (гордыня). Мне было известно, к чему приводит знание, что я лучше всех (позитивный эгоизм). Есть люди, которые выжали себя до последней капли, чтобы добиться чего-то лучшего, выделиться из числа других и поглядывать на окружающих сверху вниз. Если человек имеет что-то хорошее, которое он сотворил своим разумом и своими руками, то эгоизм у него меньших размеров, из-за чего он не очень критически относится к тем, у кого этого хорошего нет. Он даже готов принять от того, кто хуже него, то хорошее, которым располагает этот нехороший человек.
Самое горделивое "эго" свойственно человеку общества благоденствия, который ничего в жизни не достиг. Чем меньше им сотворено головой или руками, тем он заносчивее. Так тунеядствующий представитель общества благоденствия свысока глядит на квалифицированного рабочего из развивающейся страны и плюет в сердце профессору, хотя сам ждёт помощи от обоих. Этой проблемой я занималась в ту пору, когда изучала чувство долга, гордость и стыд, но сама с подобным отношением не сталкивалась. Этот опыт был мне нужен для изучения духовных желаний.
Накануне лекционного курса я уже знаю, кому, что и как говорить. Поскольку аудитория всегда бывает разная, то и говорю я по-разному, хотя тема всегда одна и та же. Слушатели этого курса оказались очень симпатичными и любознательными. От наивного усердия временами перебарщивали, но это было не страшно. Будучи представителем эстонской нации - а мы люди угрюмого нрава и не пытаемся это скрывать, - я отказывалась верить, что люди общества благоденствия способны лицемерить целыми днями. Оказалось, способны, так как привыкли носить маску благонравия. Для них это жизненно важно.
Подобный хороший человек, живущий в страхе стыда, не понимает, что девиз keep smiling (сохраняйте улыбку) неуместен там, где нужно быть искренним. Ложь особенно опасна при посещении врача, потому что он может не понять больного. Знание этого человеку, увы, не помогает, поскольку позитивный эгоизм - это стресс, который автоматически превращает лицо в улыбающуюся маску, и человек ничего не может поделать. Стоит ему подумать о том, какой он хороший, сразу начинает улыбаться. Поэтому работа врачей и психологов становится всё труднее. И даже работа обслуживающего персонала тоже. Всё чаще приходится угадывать, чего клиент желает, ждёт, к чему его тянет. Если не угадаешь, жди бурной ответной реакции.
Индивидуальный приём отличался от лекционного курса, как день от ночи. Там уже не нужно было притворяться друг перед другом. Там каждый - а каждый был Лучшим - лицезрел лишь меня, Худшую, потому что для него я была бедной эстонкой из бедной Эстонии. Половина пациентов даже не удосуживалась скрывать своё отношение, хотя речь их была вежливой. Они ждали от меня доказательств, что я лучше, чем они считали. Я же надеялась и хотела верить, что они интересуются изучением языка стрессов. Одним словом, царила атмосфера, при которой обе стороны лелеяли тщетные надежды ради самой надежды, что не приносит ничего, кроме вреда. Мои надежды, ожидания, мечты и вера оказались напрасными. Я желала одного - поскорее оказаться дома, среди своих.
Каждый учитель счастлив, когда в его учении есть потребность, так как тогда оно воспринимается. Учение, которое принимается вопреки желанию, изнуряет учителя. Если учитель учит учеников вопреки их желанию, но знает, что должен учить, то он делает это вопреки желанию, то есть через силу. От этого школьный учитель, преподающий материальные дисциплины, растрачивает себя физически, а наставник, обучающий духовным знаниям, истощает себя духовно.
Более всего духовного наставника истощают материалисты, которые приходят за духовными знаниями по собственному почину, потому что в них сидит автоматический протест против всего нового и незнакомого. Наставник хоть и чувствует, что было бы правильней прекратить занятия с ними, знает, что этого нельзя делать. Почему? Потому что человек, который не понимает сути дела, не прощает. Это задевает его гордость, а у гордости отсутствует мыслительная способность. Гордость ученика может погубить наставника, даже если сам ученик того не желает.
В довершение ко всему я изнурила себя и сама, стараясь скрыть разочарование, которое иначе читалось бы у меня на лице. Уставала страшно, но решила держаться до конца. Моя гордость не желала сдаваться. Я работала, как плётка, которой охаживают уставшую лошадь. Человек, гордящийся своей выносливостью, не ломается во время работы. Он валится с ног после её завершения. Чем внезапнее спад напряжения, тем острее протекает возникшая болезнь. Как только я приехала домой, началась абсолютная аритмия, которая продолжалась неделю. Я так погоняла свою загнанную лошадь, что она понесла. Во мне уже не умещался страх оказаться виноватой.
Если лошадь понесла, это ещё не беда. Беда, когда начинается смерч. Это значит, что безмерный страх - плохо, но злость ещё хуже. Относясь к ситуации трагически, то есть перенося свою злость на всех, мы превращаемся в смерч, а тот, если его не погасить, наносит телу опустошительный урон. Природный смерч можно уподобить тромбу. Вы ничуть не погрешите против истины, если сравните вызванные смерчем внезапные разрушения в природе с внезапными разрушениями, которые тромб производит в теле. Тромб есть тромб. Он не причина, а следствие. Следствие конфликта, разногласий, ссоры, войны. Когда происходит столкновение между тягой к чрезмерному хорошему и обретением соразмерного ему плохого, то следствием является разрушение.
Внезапный спад напряжения опасен. Неумение оценивать величину своего напряжения и его особенности ведёт к тому, что в момент полного расслабления может моментально возникнуть состояние, опасное для жизни. Это равнозначно тому, как если бы забравшийся на высокую гору альпинист, выложившийся до предела, вдруг прыгнул в пропасть от радости, дескать, теперь можно и отдохнуть. Ведь цель достигнута! А о дальнейшем и думать не хочется. Подобными альпинистами являются все те, кто живёт ради других, а значит, живёт не своей жизнью. Зная себя, человек способен совершить подобное действие осознанно, чтобы заболеть. Болезнь служит оправданием защиты от жаждущих. Поначалу болезнью защищаются от окружающих, а позже - от самого себя.
РЕЗКИЙ СПАД НАПРЯЖЕНИЯ ВЕДЁТ К ТРОМБОЗУ. Тромб, блокирующий кровеносный сосуд, образуется в том случае, если:
• человек, достигший цели ценой неимоверных усилий, выпускает всё из рук и пускает дела на самотёк - главное, отдохнуть. Избавиться от неприятных воспоминаний. Тромб в кровеносном сосуде головного мозга исполняет все его желания: исчезает память, и жизнь летит в пропасть;
• человек, полностью пожертвовавший собой во имя достижения цели, надламывается на пике напряжения, потому что силы иссякли. Так человек, трудясь всем сердцем, зарабатывает инфаркт, поскольку люди не поняли его сердечных порывов. Он пожертвовал собой, так как не умел делать работу из сердца, из любви. Разницы между работой из сердца и работой с сердцем внешне как будто нет. На самом деле они разнятся, как жизнь и смерть.